— Не надо с ней так разговаривать!
Еще один бесцеремонный взгляд, который я пропускаю мимо себя.
— Еля, все нормально. Наверное, Демиду хочется с тобой поговорить. Я… Отойду.
Будет круто, если она шутит, но нет, мама берет телефон в руки и отходит. А это значит, что я осталась одна наедине с этими мышцами. С горой этих мышц.
— Поднял себе самооценку? Выгнал женщину. Легче стало? А, Покровский?
Мне ничего не остается, кроме как первой напасть на него. Говорят, от первого удара зависит многое. Не знаю, но кажется, это моя единственная возможность остаться живой.
— Да мне плевать. Хочу знать, что вы здесь делаете?
Парень отодвигает стул и садится рядом.
— Не помню, чтобы на двери ресторана висело твое имя. Это не твоя собственность, Покровский, ты не можешь здесь командовать.
0н наклоняется ко мне, и наши локти касаются друг друга. С трудом проглатываю ком в горле, заставляя себя поверить, что это прикосновение для меня совершенно ничего не значит.
«Ангелина, очнись. Не забывай, кто сидит рядом с тобой!» — кричал внутренний голос, но сердце так стучало, что я с трудом что-то слышала.
— Могу, если захочу.
Черт возьми, он и правда может. Он ведь не только уже бывший хоккеист, еще он был и будет сыном своего отца. А все знают, какая власть стоит за фамилией Демида.
— Чего тебе? — повторяю свой вопрос.
— Хочу понять, что вы с матерью задумали.
— Когда пришли сюда? — с невозмутимым видом спрашиваю у него. — Кофе хотели выпить.
Сказала, и как-то жутко сразу стало.
— Только сегодня я узнал, что старик окончательно выжил из ума и решил опять жениться на твоей матери, и сразу же вы всем семейством появляетесь передо мной.
— Совпадение.
— Считаешь, что я в это поверю?
— Твое дело, верить мне или нет. Но если у тебя есть какие-то проблемы с этим браком, то лучше озвучь их своему отцу.
Одним быстрым движением он разворачивает меня к себе лицом.
— Радуешься?
Его лицо так близко от моего, что я буквально чувствую на себе его дыхание.
— А должна?
Черт, нельзя так реагировать на врага. Я просто перестала узнавать себя и свое тело.
— Ты же понимаешь, что у вас ничего не получится? Не знаю, о чем думает отец, но я не собираюсь просто так смотреть, как его разводят.
Я натягиваю улыбку и смотрю ему прямо в глаза.
— Котова, ты можешь улыбаться, но вот здесь… — пальцем он дотрагивается до места чуть выше груди. — Вот здесь ты вся дрожишь.
В этот момент я и правда делаю все, чтобы бороться с этим чувством. И он это понимает, поэтому и ухмыляется, не думая убирать чертов палец.
— Хочу, чтобы ты поняла, я не буду шутить. Не оставите мою семью в покое, я сделаю все, чтобы вы пожалели. Стану твоим личным адом. Никакой жалости, никакого сочувствия. Вы будете…