— К чему ты ведешь?
В горле все пересыхает.
— К тому, что тебе придется постараться, чтобы мать не узнала о твоих проделках. Почему-то кажется, что ты ей и про пост подруги не рассказала. Так много тайн мне надо хранить в секрете.
— Чего ты добиваешься?
— Ничего. Мне стало скучно. Хочу повеселиться.
Нет, по-доброму быть не может. Демид издевается.
— И ты решил, что я буду той, кто тебя повеселит? Ты псих, Покровский?
— Я тот, кто почти голый, как ты сказала, вышел к влиятельным людям нашего города. Отцу еще с ними работать, а я так подставил его.
— Что? Ты по собственному дому прошелся в трусах. Не голый. Ты был в белье. Нет в этом ничего криминального. Подставы — тем более.
— Скажи это моему отцу.
— Хорошо. Ладно. Сегодня с ним поговорю и все объясню.
— Давай. Я свое получил уже, а тебе терять нечего. Из общаги он тебя уже вывез. Что еще осталось? Универ? Ну зачем тебе учиться? Работу найдешь и заживешь. Я же прав?
Машина останавливается, и я только тогда понимаю, что мы приехали.
Черт. Он специально подъехал ко входу.
— Хочешь опозорить меня еще сильнее?
— Конечно. — Его точно веселит этот разговор. — Мне же нравится разбивать носы и чужие телефоны. Я же кайф от этого ловлю. Не знала, что ли?
— Я знаю, что ты ненормальный.
— Да нормальный я. Не придумывай. Говорю же, скучно мне. А тут ты со своими секретами от матери и от всего белого света. Почему я не могу развлечься? Надо же хоть как-то продержаться с вами под одной крышей.
— Чего ты хочешь?
— Не знаю, — пожимает плечами. — Но придумаю. Потом сообщу. Теперь можешь идти. Подруга ждет.
Поворачиваюсь, натыкаясь на взгляд Марины.
— Ты мне больше нравился, когда просто угрожал, — натягиваю на голову шапку, открывая дверь.
— Приятно, что я тебе нравился, но… Котова, нам с тобой надо двигаться дальше. Понимаешь? С сегодняшнего дня начинаем.
Чувствуя себя беспомощной уткой, я иду к Маринке. Она, не скрывая своего интереса, с открытым ртом смотрит на машину Покровского, потом на меня, потом снова на машину. Брови нахмурены. Глаза прищурены. Весь ее вид говорит о том, что пытать меня будут жестко, не жалея.
— Он тебя выкрал? — почти кричит она.
— Чего? Почему ты так подумала? — переспрашиваю, хотя надо было соврать и сказать да. Подруга бы не оставила Покровского в живых за такое.
— А о чем я еще могу думать? Утром возвращаюсь в комнату, открываю дверь, а на твоей койке спит какое-то рыжее существо. Я ей — выметайся, она в ответ то же самое. Чуть не подрались, пока выясняли, что она здесь делает. Ель, что происходит?
Марина резко замолкает, когда мимо нас проходит Демид. Мимо — значит прям между нами. Меня он, вообще, плечом задел. Он сделал это специально. Типа о себе напомнил. Чтоб не забывала.