— Он запирал меня всего несколько раз. И если вы думаете, что Винсент — садист, то ошибаетесь. Вполне нормальный человек с обычными недостатками. Ему просто важно, чтобы все было под контролем. Чтобы жена не уходила из дома вечером ни под каким предлогом.
— Поэтому он вас запирал? Ваш не садист?
— Вот не надо этой жалости ко мне и агрессии по отношению к нему, — сказала Шерлин, сама не понимая, почему начала защищать бывшего мужа. — В первый раз он запер меня вообще случайно. Мы ссорились. Он просил дождаться его после работы, я вспылила, потому что хотела пойти в кофейню с коллегами. В конце концов он сказал — я могу делать что пожелаю, и ушел. И по привычке запер входную дверь… правда, моими ключами. Я до глубокой ночи не могла выйти, пока он не вернулся после операции. Но тогда это было не специально.
Шерлин все-таки снова налила себе вина, хотя подозревала, что вкус не стал лучше. Но руки начали подрагивать, и хотелось их занять. А слова полились сами, будто весь этот год кто-то держал их на поводке, а сейчас они соскочили.
— Второй раз произошло ровно то же самое. Спустя где-то месяц. Я снова осталась в апартаментах одна, теперь уже на целый день… Я планировала выступить с лекцией на благотворительном обеде. Но честно говоря, он был сомнительным, непонятно, кто и куда собирал деньги. А мне просто хотелось рассказать о том, чего достигла современная наука… Винсент посчитал, что сомнительная благотворительность никому не сделает лучше. И запер. О том, что он был против этой благотворительности, я, правда, узнала уже после того, как просидела целый день дома без еды и возможности выбраться.
Арканах слушал, и в его глазах больше не мелькало сочувствие, лицо просто оставалось очень серьезным. Отчего казалось вылепленным из глины, и почему-то оно располагало к продолжению.
— Мы много ссорились после. Искали, как из всего этого выбраться. И не знаю, какими путями пришли к тому, что стали экспериментировать… м-м-м… со своими отношениями. Как-то он привязал меня к кровати. — Шерлин все-таки усмехнулась. В тот день у них даже получилось нормально и весело поговорить, а потом Винсу пришла в голову эта идея: раздеть ее и привязать к кровати. — В тот вечер к нему прибежал ассистент и сказал, что произошла какая-то авария. В больницу поступили люди в тяжелом состоянии, счет шел на минуты. И он ушел, а я осталась… Никак не могла освободиться. Даже кричала, но никто не слышал. Так целую ночь, за задернутыми шторами и запертой дверью.
Даже больше, чем ночь, подумала Шерлин. Винс вернулся, когда в закрытую комнату стало пробиваться солнце.