— В отсутствии фантазии? Это тебе точно не грозит, — я рассмеялась и, остановившись посреди аллеи, приподнялась на цыпочки и поцеловала парня. И мне тогда было совершенно плевать, кто нас может увидеть. Хотя мысль рассказать обо всем сестре меня не оставляла, но мне хотелось побольше побыть вдвоем. Счастье любит тишину.
А Кит только и рад поддаваться на мои провокации. Тот букет гиацинтов слегка помялся во время поцелуя, но Косинский исправился и исправно продолжал дарить мне эти прекрасные цветы. Вот только снова и снова их постигала та же участь.
— Ева? С тобой точно все в порядке?
Я вздрогнула и поймала себя на том, что в задумчивости провожу по головкам цветов, вспоминая. Как же это все мучительно больно! Словно по живому резать.
— Ева? Ты побледнела, — это уже Андрей. — С цветами что-то не так?
Ох, Андрюшка, если бы только знал. Впрочем, будем откровенны. Он всегда относился ко мне как к младшей сестренке, поэтому слишком велика вероятность, что даритель тут же получил бы по морде. Практически ни за что. Потому что это все мои бредни. Никита Косинский больше никогда в жизни не подарит мне цветов. И не посмотрит на меня так, как смотрел раньше.
— Все так, — выдавила из себя с трудом. — Все так, как надо. Как и должно идти. А цветы… Случайность. Просто случайность.
Кого я сейчас убеждала? Их или саму себя? Спорный вопрос. Вот только одно было ясно точно. Бессонная ночь мне гарантирована. Я сама с большим удовольствием покопаюсь в собственных кошмарах.
— Ева? — и снова эти вопросительные интонации. Кажется, наш режиссер уже просто не в состоянии меня распекать.
— Все хорошо, — повторила я. — Мне нужно отдохнуть, выспаться, и все будет прекрасно. Прости за спектакль.
Еще несколько сомневающихся взглядов, и они наконец-то ушли. А я вздохнула с облегчением. Играть роли перед теми, кто знает твой актерский талант вдоль и поперек, крайне сложно. Они способны распознать любую эмоцию, любой жест. И найти повод не поверить.
Я подошла к окну гримерной и прислонилась лбом к стеклу. Оно было прохладным, но все равно не могло остудить мои мысли. Разозлившись на саму себя, я достала телефон и набрала номер человека, которому я звонила всегда, когда меня «накрывало». Того, кто готов был поддержать меня в любой момент. С того самого ужасного дня в моей жизни.
— Дэнчик, мне плохо, — без предисловий произнесла я. Жених рявкнул на кого-то из коллег (да, он в это время тоже находился на работе), а потом в трубке раздалась тишина — судя по всему, он вышел из комнаты.
— Что случилось, Ева? Ты заболела? — в его голосе слышалось непритворное беспокойство, и я зажмурилась, чтобы не разреветься. Я не заболела. Я сошла с ума. Это куда хуже.