Я снял кепку и замахал ей в руке, пытаясь привлечь внимание и достучаться до суицидников. После чего спрятал и взял в руку шлем.
— ТЕ, КТО НЕ ЖЕЛАЮТ УМЕРЕТЬ — ПРОСТО ОПУСТИТЕ ОРУЖИЕ! Я НЕ ПРИШЁЛ СЮДА ВОЕВАТЬ СЕГОДНЯ! ПОВТОРЯЮ, ТЕ КТО НЕ БУДУТ СТРЕЛЯТЬ — МОГУТ ПРОСТО УЙТИ И ВЫЖИТЬ. БОЛЬШЕ ШАНСА НЕ БУДЕТ!
Я несколько раз проорал, раздирая горло, предупреждение. Надеюсь, они не оглохли от своей стрельбы. Шестьдесят пять процентов щит. Маны пять процентов, выносливость почти на максимуме.
— Закройте глаза детям.
Понеслась, Айрум! Активируй форму и давай оперативный доклад, если вдруг будут появляться какие-либо сюрпризы от врага.
«Принято. Смотри не перестарайся»
Зуда я уже почти не чувствую. Видимо, привык. В правой руке — клюшка. В левой — Хитрый лис. На голове — шлем. И сам я, как бычара бронированный.
Влетаю в ближайшую толпу, взмах клюшки, удар ногой, скорость хоть и уменьшилась, но хватает для большинства. Единицы успевают уклониться и отбежать. С вами я позже повоюю. Перемещаюсь, встречая град пуль врага прямо в лицо. Дурачки, самые уязвимые места — самые защищённые. Плюс шлем там не для красоты, под биобронёй моей находится.
Кинжал рассекает защиту шеи вместе с артерией парня в спецназовской экипировке. Судя по размеру — явно не его. Кровь пульсирующим фонтаном окропляет землю. Следующий глупец попадает под могучий, вертикальный удар клюшкой и его тело просто ломается, превращаясь в подобие автомобиля, после встречи с фонарным столбом. В спину впиваются жалом многочисленные выстрелы и я, убедившись в отсутствии на линии огня мирных, сокращаю дистанцию и активирую «Лезвие ветра». Мана опять ухнула на дно, но мне плевать. Сегодня я буду, если понадобится, плясать на костях. Никто не остановит меня и не тронет тех, кто остался за моей спиной. Думали я позволю вам безнаказанно расстреливать щит с моей семьёй? А, ублюдки? Думаете, если вы всё ещё коптите воздух, это признак моей слабости? Мне просто было впадлу марать о вас руки и тратить время.
— СТОИШЬ НА ПУТИ — ПРИГОТОВЬСЯ СДОХНУТЬ! — Я проорал из под своей «маски», исковеркавшей голос, и ударом клюшки оторвал голову от всё ещё пятившегося от меня тела.
В хаосе и панике враги перестали пытаться сдерживаться и забили огромный болт на безопасность мирных граждан. Хотя, это мне так кажется, что они так долго сдерживались. Прошло-то от силы секунд пятнадцать с того момента, как я решил устроить насилие и причинить им боль.
Часть врагов убежала и скрылась. А часть начала лупить, как говорится, из всех орудий. В меня полетела магия, подо мной дрожала земля, меня пытались остановить какие-то лозы растений, добавились гранаты, подъехали джипы с пулемётами с парковки. Но я контролировал ситуацию. Чувство боя внутри меня и зона контроля позволяли творить чудеса. Вовремя отпихнуть гранату, подставить под выстрелы пулемёта тело суицидника, бросившего мне вызов. Уклонения от медленных, но серьёзных заклинаний на подобии падающей каменной глыбы откуда-то сверху. И откуда она там только взялась? Жук контролировал поле боя, подсказывая с какого направления пойдёт массированный удар. Выплюнула металлическую болванку и сломала наружные костные наросты, принося боль, противотанковая пушка. Сделать следующий выстрел она не смогла, утонув в море пламени. Я регенерировал ману и тут же пускал её в бой при каждой серьёзной угрозе. На меня вешались какие-то оборотни, против меня призвали двух огромных змей с пастью способной меня проглотить за раз. Но удар моей клюшки, ставшей, словно коса самой смерти, пристанищем тысяч душ, уничтожала любое препятствие. Удар и редкий в наших краях пикап заваливается на бок, приносят боль, страдание и неверие каждому, кто в нём находился.