— Нет. Глупо, что веришь. Читала же мое досье. Я способен на хладнокровное убийство, — уверил меня мужчина, на миг запнувшись на последних словах.
— Уровень повреждений: 37 %. Требуется немедленная медицинская помощь, — отчитался голос системы, закончив обследовать Рейна. Но я и так подозревала, что там как минимум сильный ушиб ребер, а то и трещина в кости. Лишь бы внутреннего кровотечения не было.
— Ну убивай, — кивнула в ответ на слова мужчины и опять легла рядом с ним на кровать. Встряхнула руку с коммуникатором, собираясь отправить общее сообщение для всей команды. — Сейчас начнешь или сначала подлечишься?
Набрать текст не успела, тяжелая рука Рейна накрыла мое запястье, мешая это сделать.
— Ты всерьез думаешь, что ваш спектакль с Тристаном — это панацея? Если я догадался, рано или поздно догадаются остальные. И сейчас мне даже нет нужды делать что-то самому, достаточно просто сообщить остальным, как обстоят дела в действительности. Ты читала досье, знаешь, кто у Астрид в гареме. Каждый из нас убивал без зазрения совести, ради спасения своей жизни, наживы или мести. Никто не станет тебя жалеть!
— И ты тоже? — спросила спокойно, глядя ему прямо в глаза. Рейн снова смешался, на его лице отразилось сомнение.
— Не знаю почему, но я верю, что ты хороший человек. Тебя сейчас терзают сомнения, понимаю. Но на самом деле все просто. Хочешь — помоги мне. Не хочешь — просто не мешай.
— Я не могу позволить, чтобы Астрид вернулась! Ты не представляешь, что она творила с каждым из нас! С теми, кто не дожил до сегодняшнего дня из-за нее! — вызверился он, глядя на меня практически с отчаянием. И все же медлил, продолжал этот бесполезный, в общем-то, разговор.
— Тогда какой смысл обсуждать это, если решение, похоже, уже принято? — грустно улыбнулась я и, не отводя взгляда, скомандовала: — Система, голосовое сообщение всем членам экипажа: моя каюта нуждается в ремонте и новой мебели, а Рейн — в лечении. Заберите его из игровой.
— Ты что творишь?! — прошипел мужчина, глядя на меня широко распахнутыми глазами, до последнего не веря, что я в самом деле это отправила.
— Упрощаю тебе жизнь, ускоряю процесс принятия решения, даю выбор… Сам определи, какой вариант ближе к сути. Пока за тобой придут, есть время окончательно сформулировать, что ты им скажешь обо мне и случившемся, — сообщила тихо и серьезно и, больше не имея сил бороться со сном, закрыла глаза, тут же провалившись в темноту.
Ослепляющий свет, от которого больно глазам, опостылевшие абсолютно белые стены без единого окна, пол, потолок, кушетка, на которой я сижу, узкий белый пластиковый стол у противоположной стены, длинная рубашка на мне и та того же ненавистного цвета… Но между тем я четко осознаю, что это у меня едва ли не с детства отвращение ко всему белому, та же, в чьи чертоги подсознания я провалилась, не испытывает ни малейшего дискомфорта, баюкая на руках обычного плюшевого медвежонка. В виде исключения — дымчато-серого цвета. Медвежонок Тедди! Я в детстве просила родителей купить его, а получила Винни-Пуха. Впрочем, ему радовалась не меньше…