Аню он направляет, надавливая зажатыми в кулаке волосами. Меня же удерживает непонятной силой взгляда, не закрывая и не отводя горящих глаз.
Рот давно наполнился слюной. Между ног пылает неудовлетворённостью. Это я там стою перед ним на коленях. Меня он имеет как желает, внимательно наблюдая за процессом. Я невольно облизываюсь. Хочу попробовать его вкус. Грязно! Пошло! Неправильно! Будто зная мои мысли, он прикрывает глаза и начинает кончать. Рука замирает, прижимая голову к паху, заставляя Аню лихорадочно глотать.
Я наконец отмираю и резко возвращаюсь в коридор. Прижимаюсь к стене. Распластываюсь на ней. Дыхание надрывается, сердце вылетает из груди.
Раздается надсадный кашель. Отпустил её. Я хочу раствориться, исчезнуть, убежать. Но понимаю, что, если он захочет меня найти, то спрятаться мне негде. Какого чёрта эти богачи не ставят на двери замки? И вот он захотел:
— Иди к себе в комнату. Я скоро приду, — тон приказной, безапелляционный, такой ослушаться невозможно.
Я тупо смотрю перед собой. Даже тогда, когда голый торс закрывает мне обзор. Он бесцеремонно нарушает моё личное пространство. Между нами несколько сантиметров. Димитрис кладет руки на стену по обе стороны от моей головы. Нависая, но не прикасаясь. Обволакивая меня в кокон своего тела.
— Понравилось представление? — основание шеи обласкивает жар дыхания, влажных волос касаются губы.
Он шумно вдыхает мой запах. Меня начинает лихорадить. Кажется, что температура переваливает за сорок. Ответить даже не пытаюсь.
— Маленькая, посмотри на меня! — ласковое обращение балует слух.
Несмело поднимаю голову. Так близко! В глазах больше нет пустоты, там целый океан, который поглощает, засасывает меня в черноту своей бездны. Столько эмоций, что я теряюсь в их определении.
— Прекрати! Трахать! Меня! Глазами! — голос тихий, интимный, соблазняющий, — Ты пожалеешь если я сорвусь!
— А если нет? — пересохшие губы сами задают провокационный вопрос.
Димитрис слегка наклоняет голову. Убирает руку от стены и костяшкой указательного пальца мягко проводит от виска вниз, минует щеку, останавливается на горле. Всей пятерней обхватывает шею. Не больно, но уже не нежно, давая понять серьезность произнесённого слова:
— Пожалеешь! — уверенное утверждение.
Рука сжимается чуть сильней, а губы приближаются к моему уху.
— Не стоит тебе присутствовать на свадьбе, — окутывающий шёпот и невесомый поцелуй в мочку, — Не стоит!
— Это угроза, — спрашиваю с придыханием, находясь на грани оргазма.
— Совет!
Он уходит, а я медленно сползаю по стене.