— Желаете что-нибудь выпить? — елейно интересуется она, профессионально привязывая меня к креслу.
Выпитый накануне алкоголь уже полностью выветрился из головы. Что не удивительно, учитывая обстоятельства.
— Что-нибудь покрепче, пожалуйста.
Насиловать и убивать меня пока не собираются, так что я малодушно хочу отключится от происходящего. Но как только девушка заканчивает свои манипуляции и выпрямляется, мой мир ожидаемо переворачивается.
Передо мной стоит Димитрис… Батур… Или как там его? Такой же неповторимый… и без футболки, которая сейчас на мне.
— Ты? — выговорить две буквы удается с трудом, язык еле слушается.
— Не рада меня видеть, маленькая? — губы кривятся в подобие улыбки.
В голову лезет дурацкая мысля — он в своей жизни хоть раз кому-нибудь улыбался по-настоящему? Искренне?
Я ведь догадывалась, что это он, тогда почему так ошарашена? Столько лет прошло, а будто бы видела только вчера. Он не стёрся из памяти. Тоже лицо. Волосы не тронуты сединой. Даже запах не изменился. Не было времени, разъединившего нас на года. Лишь фигура стала более массивной. А окружающая аура власти и давящая энергетика казалось умножилась в несколько раз.
Тот же взгляд, клещами вцепившейся в меня. Для постороннего — безразличный. Но я то успела изучить все оттенки его тщательно скрываемых эмоций. Сейчас он меня изучает, ожидая реакции на произошедшее накануне. По телу знакомо ползут мурашки. Движущая сила всего этого безобразия по-хозяйски располагается между ног, где уже вновь пульсирует и реально ноет. Сколько можно?
Скучала ли я? Ждала ли встречи? Нет! Не то! Я подыхала без него каждый прожитый день. А сейчас смотрю и кайфую. Для общей картины улыбки дебилки, со стекающей слюней из уголка рта не хватает. Слава Богу, мышцы лица временно утратили дееспособность.
Вместе со всей этой эйфорией зависимости, я понимаю свою неопределённую участь. Сейчас я как никогда уязвима. Против него у меня нет ничего, чтобы противостоять.
— Страшно! Я не знаю, чего от тебя ожидать, — говорю как на духу правду.
— Умная девочка! — одобрительно кивает.
Голубые глаза не предвещают ничего хорошего. Для меня! В грудь закрадывается не хорошее предчувствие. От возбуждения остаётся лишь неприятная влага между ног. Желательно было бы сейчас уединится в гальюне и привести себя в порядок. Или как там туалет в самолёте называется? Не разбираюсь в таких нюансах. А точнее в голове полная каша.
— Мы можем взлетать? — подает голос стюардесса.
Я как-то даже упустила из виду её пятьдесят, на вскидку, килограмм стоящие рядом. Он не удостаивает девушку даже взглядом, просто кивает. Холод ледяных глаз замораживает изнутри.