И не представлял, каково это.
Натянув на лицо нашейный платок из достаточно плотной ткани и прикрывая рукой глаза, Найджел поспешил в сторону невысоких деревьев, которые выросли лишь благодаря близости свежих вод широкой реки.
Ему очень хотелось посмотреть на фонтан, подставить ладошки под тугие прохладные струи. И просто стоять так, пока кожа не сморщится, пока он не перестанет чувствовать пальцы.
Спотыкаясь, мальчик нырнул под скудную тень деревьев. Все вокруг было таким желтым, размытым, глаза начинали слезиться.
Но ему очень хотелось посмотреть на фонтан!
Найджел уже видел белый бок статуи, которой тут раньше не было. Круглой, вытянутой кверху с широким поддоном внизу для сбора воды.
Вот только этой самой воды не было. Из множества мелких черных дырочек ничего не текло. Не было видно ни одной струйки. Ни одной капельки.
И так это расстроило Найджела, что он в сердцах сорвал с лица нашейный платок и хлопнул ладошкой по мрамору. Холодному, несмотря на жару, что стояла на улице.
Злость распалялась.
Это что, зря он вышел из дома? Зря нарушил приказы отца и матери? Он хотел просто посмотреть на фонтан! На фонтан, который работает! О котором ему рассказывали вечером братья!
Найджел сам не понял, что произошло. Но мрамор под его ладошкой почему-то задрожал. Затрясся. Да так, что по округе пронесся странный рокочущий звук.
Отпрыгнуть мальчик не успел. В лицо ударило струей ледяной воды. Потом еще одной, но уже по ногам. Третья зарядила в грудь. Четвертая с такой силой толкнула, что он не устоял на ногах. Упал рядом с фонтаном, а воздух над его головой стал таким влажным, таким чистым. Рассеивая весь песок, которым играли ветра.
Таким его и нашли слуги, которые хватились младшего сына своего лорда. К матушке доставили в тот же час.
— Найджел, — всегда спокойная и холодная леди Харве сегодня сильно изменилась. Мальчик заметил это сразу же, как оказался в ее комнатах.
Да только внешне она выглядела так же, как и всегда.
Светлые волосы, украшенные нитями серебра, слуги уже заплели в толстую косу. Бледное от природы лицо украсили румянами. Но со впалыми щеками они ничего сделать не могли. Как и с глубокими тенями, залегшими под глазами женщины.
Но все же перемены произошли. Что-то изменилось в ее глазах.
— Идите, — одним словом она отправила слуг вон. А когда двери плотно закрылись, повернулась к сыну. — Найджел, то, что ты сделал, очень плохо.
— Я просто хотел посмотреть на фонтан, — опустив глаза, прошептал ребенок.
Чуть ли не впервые в жизни ему захотелось расплакаться. Но отец учил всех своих сыновей, что проявлять эмоции запрещено. Это неугодно самой природе и Великому, чтобы мальчики так открыто показывали свое нутро.