— Вы хотели сказать убить, — поправила детектив.
— Это игра, — ядовито улыбнулась Наталья. — Убивают здесь понарошку.
— Пару минут назад вы признавались сестре совсем в ином.
— Признавалась? Да я хотела её напугать. Вы же не думаете, будто я могу признаться в убийстве прилюдно, на площадке, где играют дети?
— А вас волнуют дети?
— Дети в наших играх не участвуют.
— Хорошо. Но вернёмся к вашей безобидной игре. Я видела записи.
— И что? Мы пишем отличные сценарии и разыгрываем великолепные сцены. Приезжайте поиграть! — последнюю фразу прокричала, оглядев присутствующих. — Коттедж «Жар-птица» обещает нескучный отдых!
Карина молчала. Наталья долго смотрела на Александру, а затем поднялась и уточнила. — Вы хотите сказать что-то ещё, или я могу идти?
— К другу?
— Семейное — это семейное, помните?
— Помню. Ольга тоже ваша семья?
— Я уже сказала, что не запоминаю имён.
— Тогда запомните другое: напротив её дома дежурит человек. А теперь можете уходить. Вы же спешите?
— Блефуете.
— А вы рискните. Вы же любите рисковать?
Наталья резко развернулась.
— Ах да, чуть не забыла. Кузнецов готов сотрудничать. Он согласился сдать вас после встречи с Агнецкой. Он ведь сейчас следит за ней, не так ли? — Это было всего лишь предположение. Но кто не рискует?
— Не верю.
— Ваше право. Но должно быть жутко обидно не принимать… — поискала слово, — настоящего участия в сезоне. Быть администратором незавидная роль. Скажите, как вы с этим справляетесь?
Задела за живое. Всё-таки она была слабее отца. Наташина рука предательски потянулась к своему любимому месту, мазнула по засохшей капле крови.
Александра продолжила давить:
— На вашем месте я бы предпочла переиграть Пятого. Но решаю, конечно, не я.
— Не вы, — прошипела Наталья и пошла прочь.
* * *
Светилов был вне себя от ярости. Не потому, что его хоть сколько-то напугал рассказ Фурского: отмазаться от компаньона и его Игры он мог в любой момент. Происки бабы детектива вообще не трогали. Его лихорадило от одной лишь мысли, что Фурский посмел побеспокоить из-за такой ерунды. Он знал, что ему ничего не угрожает, ведь компромата нет, а каждый журналист, занимавшийся его делами, давно либо ушёл в другой мир, либо живёт припеваючи — плата за молчание. Но Светилов был человеком предусмотрительным и не терпел проволочек. Пусть страхи Фурского и надуманные, стоило перестраховаться и предотвратить даже минимальные риски. И эта необходимость страховаться больше остального вызывала ярость.
Рано утром он вызвал команду людей, занимающихся улаживанием проблем и велел им выяснить фамилии всех бывших заноз — их было не так много — проверить, представляют ли те угрозы и в случае утвердительного ответа, убрать. Затем налил виски — утро должно было начинаться с приятного — и уставился в окно. Оттуда открывался прекрасный вид.