— Иллюзия… может ты и прав… — тихо повторила Наталья. Взглянула на засветившийся экран мобильного и приняла вызов.
— Слышу гул улицы. Где ты?
— Вышла.
— Тебе нельзя светиться, забыла?
— Зачем звонишь?
— Я знаю, где Четвёртая закончит Игру. У лота. Хочу, чтобы ночью ты пошла со мной.
— Зачем?
— Подстрахуешь.
— Ты же сам сказал, чтобы я не выходила.
— До финала, Наташа. Встретимся дома.
Дома. Это прозвучало так тепло, можно было даже пофантазировать, будто он произнёс это слово нежно, вкладывая особый смысл. Только знала Наталья: никакого смысла нет. Холодный расчёт и страх лишиться денег, всё. Но зато его просьба разом убедила во лжи Александры. Если бы он хотел её сдать, то оставил в квартире, а не звал с собой. Но что насчёт слежки за домом Ольги? Если так, идти туда нельзя ни ей, ни им. Надо что-то придумать.
— Нам нельзя там появляться. Предупреди Четвёртую.
— Если ты затеяла какую-то игру, лучше прекрати её немедленно.
— А ты ничего не затеял?
Наталья решила придерживаться изначального плана: всё-таки слова отца занозой сидели в сердце — не чувствовала она уверенности в собственной игре. Боялась.
— Не обманывай меня, Пятый.
— Ты о чём?
— Ни о чём. Позвони ей. Никому из наших нельзя попадаться. — Она убрала телефон и снова развернулась, уходя прочь от кафе.
Пятому не понравилось окончание разговора. Неужели Наташа догадалась о его планах и теперь играет по собственным правилам?
Пятый не стал звонить Агнецкой.
* * *
Григорий был расстроен, а Ирма ничего не замечала. Тихо ушла, тихо вернулась, правда с пакетом. Появилась надежда и тут же поблекла. Жена, не прячась, убрала коробку в холодильник, бросила: «Это не тебе». Агнецкий не обиделся — удивился. Ирма вела себя как в обычный день. Взяла приборы принялась за гаспачо, ему не предложила. Агнецкий взял тарелку, сел напротив, заглянул в глаза, спросил с намёком:
— У кого-то сегодня праздник?
Ирма задумалась, проглотила суп, снова зачерпнула и ответила:
— Можно сказать и так. Раз ты спросил, Гриш, то сегодня вечером я пойду по делам. Вернусь глубокой ночью. Ложись без меня.
Она макала хлеб в гаспачо, а Григорий терял остатки аппетита.
— Чего не ешь?
— Уже поел, — не стал расспрашивать. Поставил тарелку на место и вышел из кухни. Обида превращалась в злость, а злость в обиду, туда-обратно. Григорий больше не ждал поздравлений, он мысленно мирился с тем, что в день рождения будет следить за женой и застукает у любовника. Закрыл общую спальню на ключ, подошёл к сейфу, достал так и не подаренное украшение. Пока Агнецкая упивалась предстоящим триумфом, доедая гаспачо, Григорий выбрасывал в окно жемчужину за жемчужиной, а вместе с ними и свои чувства. Когда жена наливала вторую порцию супа, он вновь открыл сейф и стал заряжать пистолет.