Тот факт, что Паулу известно о нападении, неприятно царапнул. Да я вообще хотела поскорее забыть обо всём, что связанно с господином Рэйвом.
— Зачем вам это имя?
— Роберта, я же пообещал, что не использую полученную информацию против вас.
— Это господин Рэйв, начальник замковой охраны. И он получил за свой гадкий поступок. Пусть я и слабый стихийник, но как оказалось, я могу слегка поджарить неприятеля.
— Он больше не тронет вас, Роберта. Даю слово.
Паул вдруг поднялся, и я инстинктивно поднялась со скамьи. Он взял меня за руку и вдруг прикоснулся губами к моему запястью. Склонил голову в поклоне:
— Благодарю вас, Роберта, за эту встречу.
Все вдруг разом исчезло. Я очутилась в полной темноте, которая утянула меня в сон без сновидений.
Проснувшись утром, я какое-то время лежала, уставившись в потолок, и вспоминала подробности «сна». Господин без памяти, то есть Паул, признался, что он маг. Но рассказать об этом я по-прежнему не могла. Да если и честно, не хотелось. Как ни прислушивалась я к внутреннему голосу, сколько не прокручивала в голове ночной разговор, тревога не возникала. Теперь и наложенный запрет воспринимался не как покушение на мою свободу действий, а несколько иначе. Ведь и впрямь, расскажи я кому о том, что господин без памяти обрел свои утраченные способности, начнется расследование. И если выяснят, что это действительно я сняла с заключенного магические путы, меня ждет суровое наказание. Никто и слушать не станет, что я не нарочно. Поверят ли, что я понятия не имела, как именно воздействует моя магия? Сомневаюсь. И ещё неизвестно за что отправили в тюрьму и наложили магические путы на самого господина без памяти. А вдруг он злодей, покушавшийся на жизнь короля? Меня запросто могут объявить соучастницей. Так что, Паул поступил очень предусмотрительно, наложив на меня запрет.
Интересно, а он сам, какой магией владеет? Если он способен наложить запрет на разглашение информации, является во снах, приукрашенных магической иллюзией… Ментальный маг? У нас в институте теорию ментальной магии преподавал древний магистр Лэйрис. Древний, потому что выглядел он как экспонат музея. В старомодной одежде и пыльном парике. Да и его речь изобиловала устаревшими терминами и словечками. Занятный старик.
В нашем провинциальном институте маги менталисты считались элитой и большой редкостью. Я помню только двоих студентов, обладающих подобными способностями. Моя персона магистра Лэйриса не заинтересовала. Когда он выявлял учеников, владеющих хотя бы зачатками ментальной магии, я удостоилась равнодушного взгляда и небрежно брошенного: «