Юрий задумался — после выхода к южному Бугу ситуация резко изменилась, спутав все планы и расчеты. Князь Голицын увел большую часть армии, хотя проку от нее было немного, только напрасно припасы прожирали. С гетманцами та же петрушка — остались только те, кто хотел воевать с татарами и турками дальше, — Юрий захотел сплюнуть и выругаться, но он все же удержался от столь неприличного действа.
Злости на Голицына и на царственного шурина он не держал, прекрасно понимая, что тут навязанное им решение Боярской Думы. Москва показала свой нрав и попросту решила проучить союзника, оставив того без значительной поддержки, на которую уговор был. В спину не ударят — и то ладно, но численность объединенной рати резко уменьшилась.
Полки «иноземного строя» генералов Косогова и Гордона остались — а это самая лучшая часть войск царя Федора, хорошо вооруженная и обученная. Там двенадцать тысяч солдат, да три тысячи слободских казаков. Да еще пять тысяч малороссийских казаков Самойловича — вот и вся помощь, половину которой нужно оставить для охраны коммуникаций.
Так что для похода на Днестр остается восемнадцать тысяч «новорусских» войск, из Крыма еще пять-шесть подойдет пехоты и конницы — они уже на марше у Днепра. Да запорожцы Сирко собрались силой изрядной — Сечь почти обезлюдела.
«Может, мне стоит рискнуть?! Припасы ведь большие скопили, на стотысячное воинство».
Юрий произвел мысленный подсчет — выходила огромная армия в сорок тысяч, плюс тысяч десять в резерве на Буге. Столь огромным войском он еще не командовал, если не брать недавнее сражение под Бериславом. Да, с Голицыным войска было бы вдвое больше, но то мнимое усиление, без которого обойтись лучше.
— Хорошо! Идем на Днестр — будем брать Бендеры!
Львов
28 июня 1680 года
— Мы серьезно недооценили готского короля, Игнаций. И эта ошибка нам дорогого стоила. Впрочем, откуда мы могли знать, что под невзрачным и поротым изгоем скрывается один из талантливых полководцев и величайший организатор, каковых у схизматиков никогда не было.
Король Ян Собеский тяжело прошелся по кабинету — толстые каменные стены величественного здания хранили внутри прохладу, столь нужную в изнуряющей июньской духоте.
Игнаций Поплавский, доверенный шляхтич короля, много раз выполнявший самые щекотливые поручения монарха, остался сидеть в кресле — правила этикета были давно отброшены между ними при личных встречах. Он только что прибыл от турецкой крепости Казы-Кермень, ставшей «новорусским» Бериславом — весьма многообещающее и зловещее название, что будет наводить ужас на турок. Еще бы — огромная 150-ти тысячная османская армия была разгромлена и рассеяна чуть ли не за несколько часов.