Конечно, грядут большие расходы — запорожцам и донцам нужно выделять довольствие, вооружение и боеприпасы. Но все расходы сторицей окупятся — туркам большая нервотрепка грядет. Разбойничьи набеги станут регулярными на все побережье, жизнь там будет проходить в постоянном страхе. Тем более, что «чайки» стали вооружать трех фунтовыми единорогами, а некоторые превращать в миноноски — выдвигаемый на шесте железный цилиндр с порохом, подорванный под днищем корабля, отправлял его на дно с полной гарантией.
Весело станет османам от такого соседства, а чтобы выжить казаков из второй по величине дельты, уступающей только Волге, потребуются усилия нескольких сотен речных корабликов и немаленькой армии. Бороться с казаками среди рукавов и проток, в плавнях, что раскинулись на четыре тысячи квадратных верст — очень увлекательное занятие, и, главное, абсолютно непредсказуемое по своим итогам. А через несколько лет выбить запорожцев оттуда, когда они освоятся, станет делом бесперспективным и чреватым очень большими потерями…
— Пойдем по водичке походим, она тепленькая, так хочется?
— Лучше искупаемся в нашей бухточке — никто не увидит.
— А как же твои охранники?
Софья покраснела и показала глазами на негров, с обнаженными торсами, но с оружием под кушаками, сидевших на камнях с сонным видом. Можно было бы подумать, что они спят, но на самом деле просто это обычное состояние — они внимательно смотрели за окрестностями и в любой момент эти громилы могли молниеносно кинуться на помощь. В их полной верности Юрий не сомневался — несколько раз проверена.
— Поверь, они выткнут глаза любому, кто осмелится на тебя взглянуть! К тому же ты будешь в рубашке, а я поплещусь нагишом, а то уже весь взмок. Покупаемся, а потом в ручейке ополоснемся — он не пересох еще, а мы хоть соль смоем. Так пойдем?
— Пошли, муж мой — я не знала, что море может быть таким ласковым — никогда не купалась так, как здесь!
Бахчисарай
24 августа 1681 года
— Как видите, Карл, теперь светская власть Юрия Льва полностью подкреплена духовной поддержкой. Даже титулы совпадают, как у автократора, так и у нового патриарха — «Готии, Понта и Новой Руси».
— Я это давно заметил, Игнаций, — пожал плечами граф Рамштайн, вот уже три года бывший послом в Галиче, как и его польский коллега. Богемцу надоело до чертиков столь длительное нахождение на задворках цивилизованного мира — но что делать, если только он один в Вене более-менее сносно говорил на русском наречии, благодаря матери из литвинского рода, а также природному дарованию понимать любую славянскую речь.