— Нет. Подожду, значит… - обрезал я, не вдаваясь в дальнейшие пояснения. Извлёк из кармана компактный ежедневник с карандашиком и стал накидывать в письменной форме пару посетивших меня по дороге соображений.
Полный игнор и нежелание что-либо объяснять секретутке сработало. Она подвисла на минуту. Очевидно соображая, как себя вести, звать ли первый отдел, раз не пресмыкаюсь перед ей, такой важной и что-то такое я там записываю — то ли записку, которую попробую «передать директору», то ли ещё что.
И в тот момент, когда одна из «подвисших фоновых задач, забравших все вычислительные ресурсы» в её голове отдала управление основному потоку, из дверки за её спиной, в которую я вежливо не стал рваться, вырулил Исаак Семёнович.
Подобный приём «потянуть время» меня выручает не первый раз с августа 1940-го… Когда не хочу с кем-то общаться:-)
— ..А-а-а, доброе утро, Никита Егорович! С первым днём тебя тут! Чего стесняешься? Заходи давай, сейчас кумекать вместе будем..
И тут же настропалил секретаршу:
— Анечка, сбегай пять метров, позови нам, пожалуйста, Сергея Алексеевича и сделай нам чайку.
«Пять метров» — это соседствующий с приёмной Брука кабинет Лебедева. Мой следующий, за ним.
Да, чуть позже я узнал, что у «Анечки» настоящее, по паспорту имя — Хана.
Брук организовал всё как водится, пристроив «свою». Ну а мне то что с того? Весь комплект софта для М-4 всё равно не ей рожать. Её дело — за пив… чай с печеньками подносить.
* * *
Тот же день. Там же. Заместитель начальника отдела разработки прикладного ПО НИИВТ Семендяев К.А.
Очень неожиданно моя жизнь изменилась буквально за полгода. Незадолго до химической бомбардировки немцами Москвы и последовавшего возмездия, завершивших войну удивительно быстрой, хотя и такой желанной Победой, у меня состоялся, ещё по прежнему месту работы в Москве, разговор с руководством «Стекловки».
Вызвали тогда к Виноградову. В его кабинете сидело прославившееся ныне, в марте решением теоремы Ферма и двух из числа «проблем Гильберта» на весь мир трио — он сам, другой наш «из стекловки» — самый молодой советский академик Соболев и Колмогоров из МГУ. И с ними четвёртый, поработавший с нами перед войной, с 1934-го Алексей Ляпунов, ушедший после в новое перспективное направление — «создание алгоритмических программ для вычислителей».
Мне уже пришлось, как одному из сотрудников «отдела приближенных методов анализа» (именовавшегося до 1939-го «отделом прикладных методов и приближенных вычислений»), заниматься внедрением новых технических средств — полученных за период с осени 1941-го по осень 1942-го в распоряжение «стекловки» трёх вычислителей моделей М-1/2/3. Работа с созданием прикладного математического «программного обеспечения» для которых очень увлекла меня. Сотрудники института, благодаря усилиям нашего руководства, крайне благожелательно и заинтересованно отнёсшегося к передовой технической новинке, о которой, как я понимаю, было заранее извещено, вскоре «расчувствовали» возможности вычислителей.