– О нас.
Ступая на эту зыбкую плоскость, делал каждый шаг крайне осторожно. На кону стояло слишком многое, и я до дракончиков боялся ее спугнуть. Боялся, что она, как раковина, закроется от меня.
– А разве есть мы?
Если бы она знала, что меня не обмануть хмурым, насупленным взглядом. Что не провести скрещёнными руками. Что я чувствую надежду в ее голосе, вижу, как она ко мне тянется…
– Если ты захочешь…
Сделал шаг навстречу и взял девушку за руки, буквально отлепляя их от тела. Размял ладони большими пальцами и сложил их вместе. Потом поднёс к губам и поцеловал.
Когда-то в истории такой жест означал признание. Признание в чувстве, которое я отрицал само по себе. Но оно, как семя, проросло где-то внутри, застыло в неведомом состоянии, готовое вот-вот распуститься.
Лира сперва окаменела, а потом все больше оттаивала. Словно я своим предложением окатил ее льдом, и теперь он сходил, плавясь на солнце. Девушка не выдернула рук. Лишь склонила голову набок и спросила:
– А чего хочешь ты, Венус?
Все проверяла, вплетала в слова сомнения, скрывала их за неуверенными взглядами. Я решительно не понимал, как можно было быть такой нежной и прекрасной и одновременно с этим столь сильной.
– Хочу тебя, всю. Чтобы ты принадлежала мне полностью. Мне одному, и чтобы мы вместе воспитывали нашего одаренного сына. Хочу, чтобы ты оставалась со мной рядом, в небе и на земле.
Эти слова тоже были частью древнего ритуала. Уверен, что Лира не знала о нем. Уверен, что она и подумать не могла о том, что если сейчас ответит согласием, то, по древним обычаям Святых правящих, станет моей.
Плевать я хотел на современные традиции и все эти новомодные тенденции. Я вырос в лесу, вдали от людей и цивилизации. Я знаю, что любовь и счастье возможны и все полисов и кипящей в них жизни.
– Я согласна.
Ее шёпот проник в самое мое сердце, раздирая древний, пытающий всеми цветами радуги огонь. Я не выдержал и склонился к ней, коснулся ее манящих мягких губ, усмиряя все те чувства, что скрывались внутри.
Мне хотелось гореть, хотелось сжимать ее и подчинять полностью своей воле. Хотелось раствориться в ней без остатка. Но я не собирался напугать Лиру, да только через пару мгновений она отстранилась.
Девушка тяжело дышала. Ее пышная грудь, едва прикрытая туникой, часто вздымалась, а припухшие от поцелуев губы были приоткрыты. Она бросила взгляд на дом, а потом махнула рукой, отделив от себя прозрачную, едва заметную завесу.
Затем она сделала ко мне шаг и схватила за грудки, меня обдало ее желанием так остро, что возбуждение мгновенно достигло своего пика. Разговор, эти слова, ее твёрдое согласие…