— Что это вы за концертный зал устроили? Ассоль, ты помнишь, что завтра у тебя репетитор по математике?
Я открыла глаза и раздраженно кивнула. Зачем же так?! Как ей объяснить, что сейчас со мной происходит? Вряд ли меня поймет та, для кого сапоги и цветы с конфетами важнее, чем стихи, которые ей сочинял папа. Я снова уткнулась в телевизор, но мой герой закончил свое выступление и ему на смену выбежала тоненькая, как “доска — два соска”, загорелая блондинка, призывающая публику сексуальным dai!dai! ей аплодировать.
Я разочарованно посмотрела на нее. Нет, она была хороша, даже слишком: блестящее чешуйчатое платье сидело на ней как влитое и открывало длинные ноги на высоких каблуках. Всем своим видом она напоминала о том, что по сравнению с ней я выгляжу как очкарик с толстыми ногами и небольшой грудью. Вся моя жизнь укладывалась в коробки с пирожными, что дарила близким и знакомым. Потому что это приносило мне удовольствие намного бòльшее, чем занятия по математике и физике, за которые всегда так переживала мать. А ведь ей даже дед как-то сказал: “Смотри-ка, а гены у нашей Ассольки, как у той госпожи кондитерской, мать ее!” Утешало лишь одно: в фантазиях я свободна от своих комплексов и могу мечтать сколько угодно и о ком хочу!
Дед переключил телевизор на новости, папа ушел на кухню подогревать маме вчерашний, сваренный бабой Нюрой борщ. Меня же настолько переполняли чувства, что необходимо было прямо сейчас ими поделиться. Я взяла телефон, перетащила его в свою комнату, тихо закрыла дверь и набрала номер.
— Анька, я его встретила! Он существует! — завизжала в трубку. — Он такой… такой! Ты, вообще, видела Сан-Ремо?
— Фасолина, давай теперь без эмоций. Кто он? — что-то жуя, ответила она.
Моя подруга и одноклассница всегда была мозгом в нашей двойке, а я — ее розовыми очками. Поэтому Аньке легко удавалось бросать ледяные кубики рассудка в мои горячие коктейли чувств.
— Леонардо! Леонардо и… еще какая-то группа. Чертики, даже не запомнила названия! Ну послушай, Леонардо — это ведь так красиво, а? А как он поет!
Не дослушав моих ванильно-карамельных откровений, она, причмокивая, прокомментировала:
— Фасолина, напоминаю. Он иностранец, а ты живешь в Средней Азии. Нет, может, конечно, тебе повезет больше, чем моему отцу. Ему уже, между прочим, пятый раз отказали с визой в американском посольстве. Как же глупо влюбиться в кого-то по телику. Тем более в поющего иностранца-романтика. Ты помнишь, почему твоя мать вышла замуж за отца?
— Потому что он подарил ей сапоги, — пробурчала я.