Я посмотрела в окно. У дороги, соединяющей нашу кондитерскую с площадью Святого Франческо, я заметила девушку в цветастой юбке. Она пыталась согреть окоченевшие пальцы собственным дыханием и приплясывала от холода около жестяной банки. Воспользовавшись случаем, что в кондитерской никого не было, я сделала кофе в бумажном стаканчике и пошла к выходу.
— Ты куда, Ассоль? — обернулась на меня Лея, которая расставляла по полкам желто-коричневые упаковки с глазированными каштанами.
— Пойду угощу ее горячим. Бедолага! — я кивнула на девушку.
— Ааа, смотри осторожно. Она ведь ненормальная. Давненько ее здесь не было видно, — Лея живо вытирала пыль с полок и ставила туда коробки с каштанами.
— Так ты ее знаешь? — поинтересовалась я. Мне казалось странным напряжение Леи.
— Нет, просто не нравится она мне, — с напускным безразличием ответила Лея.
Я вышла из кондитерской и, ежась от холодного ветра, удерживала обеими руками горячий стакан, чтобы согреться. Когда я приблизилась к обладательнице цветастой юбки, та потрескавшимися губами жалобно произнесла:
— Подайте, синьора! — и уставилась, как завороженная на кулон, который много лет назад отважно отвоевала моя подруга Энн.
— Я тебе сегодня уже подавала! — протянула я ей бумажный стакан с напитком, поглаживая другой рукой холодный жемчуг.
Но девушка брать стакан не захотела и более настойчиво повторила, протягивая руку:
— Подайте!
Мой взгляд упал на ее синюшные пальцы, я поставила стакан рядом с металлической банкой у ног и, испытывая жалость к ее виду, порылась в кармане, достала монету и нагнулась, чтобы бросить ее в жестянку, на дне которой лежало несколько евро.
Та изловчилась, схватила кулон, сдернула его вместе с цепочкой и словно газель, рванула в сторону центра.
Я в ступоре смотрела по сторонам, не понимая, что делать и где искать воровку своего семейного счастья.
Глава 14. Конверты в ящике
По возвращении в кондитерскую меня ждало удивительное зрелище. Лея, обвив руками вдавленную в плечи шею Антонио, раскачивалась в такт песенке, которую мурлыкала. Она всячески хотела его вовлечь мужа в свой танец, но муж, напоминавший неуклюжего исхудавшего за зиму медведя, не поддавался и недоуменно бубнил:
— Что это ты задумала?
— Дорогой, мы уже столько не танцевали с тобой. Давай же! — ворковала Лея, вытягивая его руку, словно готовилась увлечь мужа в страстном танго.
Но Антонио явно был не в духе:
— Перестань! А если нас увидят? — ворчал он, освобождаясь из объятий жены.
— Ты мой муж! Как хочу, так и верчу! — игриво щебетала Лея. — Послушай, а давай проведем день Святого Валентина в “Пантерайе”