— Смит, чертов ублюдок, перестань прикидываться мертвым! — тряся его за плечо, горячо прошептала Эмили.
Нащупала в мешке нож, достала его и быстро перерезала веревку на ноге Смита, постоянно поглядывая наверх — не заметят ли их спрятавшиеся в гнезде монстры.
«Пока все тихо».
Едва слышный стон сорвался с губ Смита, и он открыл глаза, смотря на Эмили расфокусированным взглядом.
— Какого черта, Бриг?
— И у меня такой же вопрос, — огрызнулась она. — Вставай и давай за мной!
Потирая затылок, Смит медленно поднялся на ноги, а затем сделал два вполне уверенных шага, отказавшись от подставленного плеча.
Эмили перестала до крови закусывать губу, облегченно выдохнула и помахала видневшихся вдалеке фигурам напарников. В тот момент, когда она расслабилась, начался ад.
Заметивший их Минотавр с яростью раненного зверя спикировал вниз, целясь в них огнем. Вверху завозилась притихшая было подруга монстра, а затем послышался оглушительный хруст веток — она стала спускаться вниз, спеша на выручку раненному соратнику.
Эмили не видела лиц своих напарников, но была уверена, что Уолт побледнел и замер, а Кэролайн решительно схватилась за пульт.
«Успеет ли Уолт остановить ее? Да и надо ли?», — пронеслось в голове паническая мысль.
— Ложись! — рявкнул Смит, утаскивая ее на землю.
На голову легла рука Смита, а затем мир рухнул и раскололся чередой взрывов.
«Вот теперь конец», — поняла Эмили и отключилась.
Эмили редко пила алкоголь. А уж разы, когда она настолько перебирала с градусом, что наутро мучилась от жесткого похмелья, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Скорее даже по одной конечности какой-нибудь трехпалой ящерицы… Тем удивительнее было проснуться с раскалывающейся от боли головой и горлом, раздираемым сухостью. Да и сам момент пробуждение нельзя было назвать приятным: кто-то настойчиво тряс за плечи и звал ее срывающимся голосом:
— Бриг, очнись! Приди в себя, Бриг! Я знаю, что ты жива, пульс прощупывается. Ну же, открой глаза!
Ее снова затрясли; голова дернулась вперед-назад, затылок заломило, и с губ сорвался стон, настолько тихий, что даже она сама его не услышала. Мысленно выругалась и тяжело сглотнула, пытаясь подавить подкатывающую тошноту.
«Боже, да перестань меня трогать! — Ей хотелось закричать. — Кто же этот ублюдок? Какой знакомый голос…»
— Бриг, если ты сейчас не придешь в себя… Клянусь, я сделаю тебе искусственное дыхание! Бриг, слышишь меня?!
Разум наконец прояснился, да так быстро, словно кто-то щелкнул выключателем в ее голове, зажигая свет. Только один человек обладал таким бархатным голосом, в обманчивой мягкости которого неизменно таилась угроза. Только один человек мог угрожать ей поцелуем и требовать, чтобы она очнулась с таким апломбом, словно имел на это право.