— Морган?
Эмили ожидала увидеть кого угодно, даже пьяного в дым Аллистера, но не Кэролайн.
— Бриг, — та неловко переминалась с ноги на ногу. — Пустишь?
— Заходи. — Эмили посторонилась, пропуская гостью внутрь.
— А у тебя тут… аскетично, — протянула та, устраиваясь на диване.
Эмили так и не озаботилась приобретением кресла (его надо было тащить со склада), поэтому в комнате помимо дивана, стула и стола со шкафом мебели больше не было. Если не считать выдвижную кровать, сейчас надежно замурованную в стене. Пришлось тоже опуститься на диван, рядом с Кэролайн. Повисло молчание.
— Может быть, кофе? — Эмили ляпнула первое, что пришло в голову, и тут же прикусила язык: кофе у нее отродясь не было. Как и других напитков. Питалась она в столовой и никогда не таскала еду в комнату.
— Нет, спасибо, — так же вежливо откликнулась Кэролайн. — Я ненадолго.
Эмили искоса посмотрела на напарницу. Та сидела, сложив руки на коленях; спина идеально прямая; бледное лицо сосредоточено. Кажется, Кэролайн нервничала не меньше ее. Им обоим было неловко.
— Я хотела поговорить насчет случившегося в Лабиринте.
Эмили приподняла бровь. Выбор темы для разговора показался странным.
«Впрочем, о чем бы ни пришла говорить Кэролайн, это бы все равно было странно», — подумала она.
— Я только проясню ситуацию. Я не буду извиняться, — тут Кэролайн почти оскалилась, но быстро взяла себя в руки. — Я сделала то, что сделал бы на моем месте любой агент — выполнила приказ. Но мне жаль, что так произошло.
Эмили нахмурилась, она никак не могла взять в толк, о чем та говорит.
— Я нажала кнопку. Я взорвала вас. — Это прозвучало как признание в убийстве, и Эмили некоторое время молчала, не вполне веря в то, что Кэролайн пришла к ней именно с этим.
— Знаю, — наконец ответила она.
— Минотавр мог в любой момент вернуться, медлить было опасно.
— Знаю.
— Я выполняла инструкции капитана Смита.
— Знаю.
— Ты можешь сказать что-нибудь кроме этого долбанного слова?! — Кэролайн взвилась так резко, что Эмили едва не брякнула по инерции: «знаю».
Она склонила голову набок, всматриваясь в лицо собеседницы. Теперь на нем не было и намека на спокойствие: тонкие брови гневно сошлись к переносице, губы кривились, а палец нервно накручивал выбившуюся из аккуратно уложенного каре прядку
«Ее действительно съедает чувство вины».
Кэролайн не умела признавать себя неправой. Но ирония заключалась в том, что в этой ситуации правда была на ее стороне.
— Ты выполняла приказ, — повторила Эмили. — Я бы поступила так же.
Кэролайн вскинула на нее глаза. Этим ошеломленным взглядом было сказано больше, чем нужно было бы.