— Некоторые? То есть те, кто успел вовремя унести ноги с острова? — понимающе переспросила Эмили.
— Правильно мыслишь, — одобрил Дэн. — Так вот, этот замечательный во всех отношениях человек, обнаружив у себя на землях монстра, каким-то образом сумел договориться с ним.
— Такое… возможно? — ошарашенно выдохнула Эмили, пытаясь уложить подобное у себя в голове.
Им всегда внушали, что монстры — зло, которое необходимо безжалостно уничтожать. Сотни унесенных жизней и исковерканная история человечества лишь подтверждали этот постулат. Но пробовал ли кто-то договориться с чудовищами по-хорошему?
— Видимо, — проговорил Дэн и, не давая ей прийти в себя, добавил: — Только сомневаюсь, что обывателю это под силу. Уничтожить артефакт — еще более-менее реально. Тот же Геракл, например, смог одолеть немейского льва, но заставить такое существо работать на себя… Это просто невозможно! — Эмили задумчиво промолчала. Слова Дэна зародили в душе неясные сомнения. — Царь Минос потребовал с Афин оскорбительную по содержанию и аморальную по своей сути дань — семь прекрасных юных дев и столько же спортивных, физически хорошо развитых юношей, которые прибудут на Крит в качестве ужина для Минотавра. Процедуру отбора на главной площади ты наблюдала собственными глазами.
— Что-о-о?! — Она не поверила своим ушам. — И жители Афин согласились?
— Не сразу. Демонстрация мощи чудовища недалеко от небольшой рыбацкой деревушки заметно поубавила праведного негодования среди местного населения. Горожане согласились на дань, при условии, что Минотавр не тронет Афины и селения близ них в течение нескольких лет.
— Почему мы не вмешались? — Эмили на мгновение не справилась с собой и устало прикрыла глаза. С языка рвался вопрос об участи, что постигла жителей той деревушки, но она понимала его бессмысленность — монстры не знают жалости.
— Слишком быстро все произошло, — с горечью протянул Дэн. — К тому моменту, как наши агенты перенеслись к месту с засеченным колебанием волн, было уже поздно. От деревни ничего не осталось…
Оба замолчали. Эмили вдруг показалось, что крики белых чаек, летающих над морем и высматривающих свою добычу, звучат пронзительно и мрачно. Одна из птиц стремительно снизилась к воде, жадно щелкнула слегка загнутым к низу клювом, и поднялась в небо уже с трофеем в виде посверкивающей чешуей рыбиной. Длинные изогнутые крылья удачливой охотницы поспешно рассекали воздух, унося ее подальше от недовольных товарок, которые могли и заставить поделится пойманным уловом. Эмили тряхнула головой, возвращаясь к прерванному разговору: