Как я любила говорить, Вера подарила Гере веру. Но как бы приятно ни было чаевничать с крестным, надо заканчивать. Я еще должна обдумать случившееся в тишине и спокойствии.
– Крестный, давай не будем делать вид, что ты сейчас светские беседы заводишь? Ладно? Что случилось?
Он даже немного замялся. Для всех, кто знает Германа Освальда, сейчас бы был невероятный сюрприз. Видеть его растерянным – это все равно что наблюдать извержение магмы из айсберга. Даже меня передернуло.
Но секундная слабость прошла, и передо мной вновь сидел собранный и холодный мужчина, который спокойно сказал:
– Пришлось сегодня после обеда заскочить к твоему боссу. Уж очень настойчиво он искал информацию, которую ты просила удалить.
Моя рука на мгновение застыла над чашкой. Искал. Илья искал информацию о Леше. После обеда. Означает ли это, что он действительно не знал? Хотя откуда? В этом деле я Гере доверяла как самой себе. Если он сказал, что удалил информацию, значит, ни одна живая душа не сможет ее откопать.
– Угу.
А что я еще должна была ответить ему? Надеюсь, он не ожидал, что я кинусь обвинять его в слежке и вмешательстве в свою жизнь? Мне далеко не восемнадцать, когда можно верить таким иллюзиям.
Но кажется, он все же удивился, так как подозрительно прищурился и спросил:
– Угу? Это все, что ты можешь сказать?
Улыбнулась. Шах и мат, крестный. Ты можешь достать любую информацию откуда угодно, но ты не можешь залезть ко мне в голову. Сочувствую, бывает.
Он принял свое поражение стоически. Даже усмехнулся, вставая и направляясь к выходу. Я молча следовала за ним. Когда он потянулся к ручке двери, тихо сказала:
– Я была рада тебя видеть.
Он обернулся, и в глубине его черных глаз я заметила нежность. Нежность, понятную только близким людям. Гера улыбнулся и сказал:
– Я тоже. Выбирайся из этого дерьма поскорее и возвращайся к нам. И кстати… – Он в один миг стал серьезным. – Дай боссу шанс. У меня сложилось мнение, что ты ему правда стала дорога.
Путайся не путайся, думай не думай, а легче не становится.
Снова забралась с ногами на крохотный стульчик на балконе. Закуталась в плед по привычке, но он не очень-то согревал. Внутри все заледенело, и что с этим делать, я не знала.
– Вот, Фокус. Фамилию сменила, а как была Смирновой, так и осталась.
Бубнить себе под нос было старой привычкой. Она всегда вылезала вот в такие вот моменты. Портила мне настроение еще больше.
Дать ему шанс. Какой только? Но задуматься об этом я не успела, так как телефон пиликнул, сообщая о том, что пришло сообщение.