А ведь Варя по большому счету всего лишь очередная девка на побегушках моего отца. Всего лишь та, с помощью которой он будет играть в доброго и душевного папочку.
Я подошел к сцене и поймал ее взгляд. Щеки девушки пылали, а грудь часто вздымалась, натягивая ткань спортивного бюстгальтера. Дал ей знак слезать вниз.
Она улыбнулась, развернулась к шесту и, будь я проклят, попрощалась с ним! Затем отправила публике воздушные поцелуи и подхватила вещи с пола.
Она хотела спрыгнуть вниз, но я предупредил ее выпад, и вот уже Варя скользнула в мои объятья. Как только руки сомкнулись на ее горячей талии, отчетливо осознал, что не хочу ее отпускать…
Я так и не поняла, ради кого так психанула. Хотела удивить его? Увидеть в глазах желание и восторг? Или просто тело и душа изголодались по маленьким женским шалостям?
Ну хотя как маленьким… К удивлению, за пультом сидел мой старый знакомый. Один из тех, из прошлой жизни. Кто живет моментом, не отвлекаясь на всякую ерунду.
Подошедшей истеричной администраторше он просто сказал, что сейчас выступаю я и за это ей потом светит премия. Ну не знаю… Сколько лет не касалась пилона? Должно быть, пять или больше.
Руслана, моя наставница и мамина хорошая знакомая, говорила, что такое не забывается. Тело все вспомнит, едва коснется гладкой хромированной поверхности. И она оказалась права.
Адреналин бешеный. Он разбивал блоки и стены в душе, высвобождая меня. Помогал восстановить в памяти те дни, когда я крутилась на простом столбе во дворе многоэтажки под смех друзей.
Я испытала истинное удовольствие от танца. Жаль только, пришлось раздеться, но я же и знала, что так будет. Пилон любит ласку, пилон надо чувствовать кожей всего тела. И он обязательно ответит.
Руслана бы мной гордилась. Она говорила, что у меня в некотором роде дар. Я очень быстро схватываю и увлекаюсь. Загораюсь и живу на сцене. Она никогда меня не смущала. Как говорил один мой близкий человек: что бы я ни делала на сцене, та будет любить меня, а я ее. Даже если стану уборщицей.
До фотографии танцы много лет занимали первое место в моей душе. Жаль только, форму подрастеряла. Боюсь, завтра утром тело жестоко отомстит за такое приключение, точнее, уже сегодня.
А потом я увидела его. Близко. Он подошел прямо к сцене и сверлил взглядом. Пожирал своими стальными глазами и, к моей досаде, не было в них ни сумасшедшего восхищения, ни вожделения. И чем я ему так насолить успела?
Он знаком приказал слезать. Даже говорить не пришлось. Указка вышла яркой и эмоциональной. Казалось, что лишь одна секунда промедления – и меня стащат за шкирку, как нашкодившего котенка.