— Кнут, кое-что произошло… Ты меня убьешь, наверное, когда узнаешь, — снова втягиваю носом сырость. — Я все твои планы коту под хвост спущу. Ну, переезд, винодельню твою…
— Что случилось?
— В общем… я тут тест сделала.
— Какой тест?
— На беременность. Прости, что не говорила тебе раньше о своих подозрениях, я убедиться сначала сама хотела…
Пару секунд тишины кажутся вечностью.
— И что показал тест?
— Я беременна, по ходу. Но это не точно, нужно в клинику сходить, сдать кровь.
В трубке снова тихо. Я не знаю, рад он или расстроен, но спрашивать до чертиков боюсь.
А вдруг пророчества Маринки сбудутся и он бросит меня беременную? Что будет тогда?
Он молчит, а я уже все губы искусала от нервного перенапряжения.
— Но это еще не все, — продолжаю. — Отец видел коробку от теста, кажется, он обо всем догадался. Он так орал на меня, по рукам ударил. Я сейчас вещи собираю, чтобы к тебе переехать, достало все, не могу так больше.
— Подожди, — наконец-то оживает. — Хочешь сказать, что он понял, что ты беременна и после этого повысил на тебя голос и даже поднял руку?
— Ну нет, он меня не бил, просто тест из рук выбил…
— Ублюдок, — шипит под нос. — Прости, но твой папаша конченый мудила.
— Паш, он мой отец, не говори так!
— Да как так можно… Ты же ребенка ждешь, а он!…
— Па-аш, а… — решаюсь, — ты рад вообще? Ну, что у тебя ребенок будет.
— Секунду, — в голосе металл, — у меня вторая линия.
…и вырубает вызов.
Он не ответил… Ничего не ответил.
Я не знаю, как должны реагировать парни на такую новость, у меня это впервые, но в кино мужчины кружат свою женщину на руках и орут во всю глотку: «у меня будет сын!». Да, конечно, мы не в кино, но… он все-таки ничего не ответил.
Потому что он не рад.
В какой-то прострации кладу телефон на подлокотник кресла и медленно оседаю на пол, бесцельно перекладываю выброшенные тряпки с места на место.
Я собралась переехать к нему, я жду от него ребенка, а у него «вторая линия!». Кто мог позвонить ему такой важный? И звонил ли?
Конечно, нет. Старый как мир прием, чтобы слиться с неприятного разговора.
Очень хочется плакать. Жалеть себя. Теперь он меня бросит. Точно бросит! Ну зачем ему такая обуза? В его возрасте, да и вообще… Он любит риск, жить без него не может, вот это все — дом, семья — это абсолютно не про него. Глупо было даже надеяться.
И отец меня теперь ненавидит из-за того, что я путалась с Кнутом. И друзей всех растеряла. И на репутации теперь стоит жирный крест.
Я — несчастная, брошенная всеми мать-одиночка.
Но… я же умру без него. Лягу и умру.
— Крысеныш… — шипит за дверью отец.