Наблюдать за этим… странно. Может, потому, что я сама росла без мамы и элементарно не знаю, что это такое — материнская любовь.
Нет, жаловаться мне не на что — я была очень счастливым ребенком и отец давал мне все, что мог, включая любовь, но любовь отца и любовь матери, наверное, немного разное…
— Ну раз тапочки не нужны, тогда мойте руки и за стол. Кирюша, проводи Машеньку в ванну. И не торопитесь, пообнимайтесь там, я же понимаю, дело молодое, — хохочет, вгоняя меня в краску.
— А это вам, с днем рождения, — пихаю ей в руки пакет, и тетя Таня тут же восторженно разрывает подарочную упаковку.
— Живанши! Мой любимый аромат! Машенька, спасибо тебе, дорогая.
Получив порцию удушливых поцелуев, сбегаю наконец в ванную, по пути успев отделаться от Кирилла, который воспринял совет мамы «позажиматься» буквально.
Жаль, что папа не смог вырваться, принял бы половину ударной дозы гостиприимства на себя, а так мне придется отдуваться одной, улыбаться и поддерживать светские беседы. А болтать мне сейчас вот совершенно не хочется. Из головы никак не выходит сегодняшняя встреча у универа… этот пронизывающий взгляд, «гуляющая» между губ спичка…
Совершенно ненормальный. Настоящий псих. И угораздило же меня так вляпаться!
— Эй, ты чего тут? — сзади откуда ни возьмись появляется Кир. Обвив мою талию руками, кладет подбородок на плечо. — Мы тебя уже заждались.
Смотрю в отражении на его лицо — благородное, породистое. Прямой нос, высокие скулы, выразительные глаза… и уложенные на бочок маминой рукой послушные темные волосы.
А он все-таки оставил меня сегодня. Совсем одну, с отъявленным отморозком.
Бросил.
Мне неприятно думать об этом, но мысль долбит и долбит по темечку. И вроде бы те же черты лица в отражении, и намерения мои относительно него остались прежними, но… что-то неуловимое изменилось. Что-то такое, что сложно обличить в слова. Это «что-то» сидит внутри и как будто мешает.
Прозрачные светло-голубые глаза, струйка крови из носа, ливень, черная заляпанная рухлядь и эта чертова спичка…
Он вселяет в меня ужас, я презираю таких как он. Но почему-то никак не могу выкинуть ублюдка из головы.
— …а медовый месяц можно в Италии провести. Я так люблю Италию! — мечтательно вздыхает мама Кирилла, на что отец вставляет свои пять копеек:
— Лучше Греция — больше солнца.
По фарфоровым тарелкам стучат столовые приборы, пахнет жареным мясом, чесноком и Живанши, который тетя Таня не преминула сразу же испробовать, использовав, наверное, сразу целый флакон.
От удушливого аромата и непрекращающегося трепа болит голова, мне откровенно скучно.