— Прекрати уже изворачиваться! Хватит! Ты просто хотел его посадить! От чего такая нелюбовь к их семейству, папа? Что они тебе сделали?
— Я представляю правосудие, Мария! — в голосе сталь. — Его отец был виновен и поэтому ответил по всей строгости закона. А сынок… может, он и не собирался насиловать ту девку, но там и без этого у него дерьма за плечами хватает. Читала же дело.
— Все это так же могли ему элементарно «пришить», — поднимаюсь. — Да, Паша не идеален и поведение его далеко от примерного, но он лучше, чем как вы его «нарисовали» в этих дурацких бумагах! И дело его отца… там тоже все неоднозначно. Так в чем они провинились перед тобой? Что сделали такого, что ты методично хочешь их всех «утопить»?
— Он подзаборный щенок, нищий наркоман! Я костьми лягу, но не позволю тебе быть с ним, понятно?
— Он не наркоман!
— Ты точно все прочитала?
— Я увидела лишь то, что ты мне врал! Мне все равно на то, что было у него в прошлом, понятно? Наплевать! «Косячок» при задержании восемнадцатилетнего пацана? По-твоему, это наркоман? Боже… — зажмуриваюсь, сжимая пальцами переносицу. — Я думала о нем ужасные вещи, я считала его насильником! Я каждую ночь плакала, и ты это слышал. Слышал, но молчал! Что у тебя там вместо сердца, папа? Я думала, что ты меня любишь.
— Именно потому, что люблю, Маша, я и сказал то, что сказал бы на моем месте любой отец. Ты — моя единственная дочь и я обязан оградить тебя от ошибок. Я старше, жизнь прожил, такого перевидал — тебе и не снилось. Один неверный шаг может сломать всю жизнь. Всю, понимаешь? Сегодня ты выбираешь не того человека, а завтра подыхаешь в луже собственной блевотины от алкогольной интоксикации! А стоило ведь только сделать правильный выбор и все, вся жизнь, будущее — все могло быть иначе! Но вы, бабы, такие беспросветные дуры, идете наповоду у чувств не понимая, что они же утащат вас потом на гниющее дно! — он тяжело дышит, на лбу вздулась «нервозная» вена. И почему-то мне кажется, что имеет в виду он кого-то конкретного. Впрочем, мне все равно.
— Я сама буду распоряжаться своей жизнью, ладно? — цежу сквозь зубы. — Уже не ребенок, как-нибудь разберусь.
— Да ты не понимаешь! В будущем ты будешь служителем закона, как ты себе представляешь связь с уголовником? Твоя связь с ним это крест на карьере. Жирный и пожизненный. Перебирать бумажки и бесплатно защищать отбросов — твой потолок.
— Не стану адвокатом, значит, буду кричать «свободная касса». У нас же каждый труд в почете, верно?
— Мария! Ты куда?! А ну вернись, мы не договорили!