— Ты слишком самоуверен.
Хотя что уж, он прав…
ерзаю на месте, не решаясь затеять щекотливую тему. Но как ни крути — говорить об этом рано или поздно придется.
— И чем мы будем там заниматься? Ну, в Краснодаре. Ты же туда собрался.
— Я?
— Хорошо — мы.
— Пить домашнее вино и заниматься любовью. Как вариант.
— Ты не пьешь.
— Так начну, не вижу проблемы.
— Идиот! — любя толкаю его кулаком в плечо и, отщипнув кусок от мягкой белой булки, бросаю в воду. Стайка жирных уток, крякая, моментально бросаются урвать именно себе тонущее угощение. — Я серьезно, — откусываю кусок сама. — Чем мы будем зарабатывать на жизнь. Что ты умеешь кроме как калечить людей?
— Не дышать под водой две минуты.
— Боюсь, этим много не заработаешь, — пихую кусок и ему в рот тоже. — Я серьезно, тема ведь серьезная.
— Маш, я же говорил тебе, что я никого не калечу. Если ты думаешь, что я хожу по ночам размахивая мачете — это не так.
— Но как-то же ты выбиваешь деньги из этих людей!
— Это не обязательно рукоприкладство — манипулировать, давить на больное.
— Угрожать, — подсказываю.
— И это тоже. В нашем деле иначе никак. Эти люди по-хорошему просто не понимают, — и тут же пытаясь меня успокоить: — Это плохие парни, цветочек, по-другому с ними нельзя. Многие из них занимаются… очень дерьмовыми вещами.
— Выходит, ты выбиваешь долги у плохих парней для плохих парней. Сомневаюсь, что твои так называемые «работодатели» имеют кристальную репутацию.
— Это правда. На святость не претендуют. Но по крайней мере они не торгуют наркотиками и не содержат подпольных притонов.
— А в нашем городе такие есть? — ужасаюсь.
— В нашем городе есть и не такое. Не скажу, что рад этим всем заниматься, но у меня не было выбора. Когда на меня вышли люди Баграта, мне нечего было терять. Платили очень хорошо и делать надо было то, что я умею лучше всего — притворяться отбитым психом. Но это было раньше, — переводит на меня невозможной глубины взгляд. — Сейчас мне есть, что терять и я хочу завязать. Просто уехать с тобой туда, где нас никто не знает. У меня есть сбережения, не волнуйся. Не очень много, но на первое время хватит.
— А потом?
— Что потом?
— Когда эти деньги закончатся. На что мы будем жить потом?
— А ты меркантильная! — цокает языком и, поднявшись, сгребает меня своей огромной ручищей. — Не волнуйся, у тебя будет все, к чему ты привыкла. Не сразу, но будет, вот увидишь. Если для тебя это важно — получу образование. Хотя в наши дни отличники потом работают на тех, кто когда-то был двоечником. Главное ведь, что находится вот тут, — стучит себя пальцем по виску, — а не написано в дипломе.