В любом случае думать можно об этом вечно, а времени остается все меньше. Так что я последний раз смотрю на свое измученное плохим сном лицо, поправляю блузку, прическу и иду на выход.
По пути меня продолжают грызть дикие звери-сомнения. И мне хочется рвануть от них подальше, но я упорно двигаюсь вперед, чтобы отсидеть пары и принадлежать Алексу по-настоящему.
Но может быть, я зря волнуюсь? Может быть это мандраж первого раза и все пройдет гладко, а потом я воспылаю страстью к нему и буду сама проситься на колени?
Для этого я, не дожидаясь, когда закончатся занятия, спрашиваю по смс, где он обитает и бегу к нему в аудиторию.
У него окно, а я могу и пропустить пол пары.
— Не терпится? — встречает Алекс меня в кабинете, закрывает двери и сразу прижимает к стене. – Не знал бы, что у тебя первый раз, взял бы здесь…
Его нос касается шеи, его дыхание опаляет кожу, а я дрожу, пытаясь найти в себе силы, чтобы сообщить о своих глупых страхах.
— Здесь не надо, — все-таки прошу, когда его руки гладят спину, забираются под блузку, когда губы скользят по щеке, когда тело вдавливает в меня стену, ясно обозначая плотский голод.
— Здесь не будем, малышка. Просто дай мне тебя подержать в руках, набраться терпения, ведь я знаю, как мы оба этого хотим. Ты боишься и это нормально, – поднимает он мое лицо к себе и смотрит в глаза. – Такая невинная девочка и должна бояться. Но ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда? Не сделаю больно…
— Не сделаешь, — киваю и поднимаю руки к его шее, целую сама в губы, чувствуя запах сигарет и кофе.
Мирон курит другие.
Блять, нашла время думать о Мироне. Я ведь ему вчера так и не позвонила, только деньги отправила, на что получила короткое: «Спасибо». Это было так поздно, а в голове уже были мысли о сексе с Алексом, что я не обратила внимания.
Продолжаю думать о том, когда будет проходить операция Михаила, ведь об этом нужно сообщить подписчикам. Тем временем Алекс продолжает меня целовать и уже поднимает в воздух, нетерпеливо сжимая ягодицы. Сажает на стол и целует. Целует. Неспешно, влажно, словно смакуя каждый миг. И я пытаюсь вторить ему, поглаживаю шею, обнимаю ногами.
При этом думаю, что сказать при встрече Мирону и что услышу в ответ.
Но не важно, сейчас главное, что Алекс целует шею, а я рассматриваю люстру. Каждую капельку, что блестит на осеннем солнце, создавая радужные потоки по стенам. Как вдруг вскрикиваю, когда Алекс губами касается соска.
— Пугливая моя, — шепчет он, возвращаясь к шее, а мне не до смеха. Потому что это было так странно? То есть внутри как будто тошнота образовалась.