Я до боли загнала ногти в ладони, приглушила стон разочарования и пообещала себе, что это в последний раз. Просто чтобы проверить, так же ли все ужасно, или уже попускает. Я прижалась к его губам совсем слегка. Ощутила их вкус и мягкость, зажмурилась. Вдоль позвоночника пробежались мурашки и опустились где-то в области бедер. Там они собирались устроить маленький бунт. Дьявол… Еще ужасней. А он даже не отвечал мне. Я углубила поцелуй. Не удержалась от того, чтобы лизнуть эти губы. Украла их сладость, как маленькая воришка, зная, что если меня поймают, будет худо. И так и случилось. Юла поймал меня. В конце концов, он ведь все спланировал.
Положив руку на мой затылок, он не дал мне шансов отстраниться, и захватил мой язык своим. Я втянула воздух, а он прижал меня еще ближе. Теперь мы целовались, как озабоченные подростки, сплетая языки, отталкивая, кусая губы и забывая дышать. И это длилось вечность, потому что мой мозг отказывался включаться.
Я насытилась им достаточно, чтобы вспомнить о том, чем все может закончится. Болезненным укусом. Теперь промурашило вовсе не от возбуждения, а от страха. Я замычала в его губы и ударила в грудь, чтобы отпустил. Он и не думал. Его настойчивый язык не знал пощады, снова и снова двигаясь по кругу, будто призывая мою глубинную дикую потребность. Мы целовались и боролись до тех пор, пока снова не свалились в воду.
У края бассейна было не так глубоко, так что я касалась пальцами дна, но вскоре мне и этого не потребовалось. Юла вжал меня собой в стенку, расположив руки на бортики.
– Отпусти, – попросила я пока-что вежливо. Ну, если только немного шипела.
Сегодня он был неприлично молчаливым. И в ответ лишь покачал головой. Видел же, как это злит меня.
Я попыталась его оттолкнуть. Юлу, казалось, вовсе не волновала моя ладошка на его груди. Он притворился каменной глыбой и не сдвинулся с места, даже когда я применила всю силу. Нет, вместо этого он сжал свою рубашку на спине и стянул ее через голову. А затем поразительно нагло и издевательски начал медленно расстегивать мою напрочь промокшую спортивную кофту. А под ней, конечно, ничего.
– Будь хорошей девочкой, – скомандовал этот паршивец. А сам хорошим быть отказывался.
Я застыла, зло уставившись на идеального от ног до макушки мужчину, даваяему последний шанс остановиться. Потом ведь станет поздно. Но он специально не смотрел мне в глаза. Только на шею. На ключицы. На ложбинку между груди. И пока его взгляд спускался ниже, по тому же пути путешествовали и пальцы. Я задрожала от того, насколько горячими они казались в холодной воде. А он отодвинул сначала один край кофты, спустил ткань по плечам, затем второй... пока полностью не оголил меня. Почему я бездействовала? Наверное, меня заворожилиэти зеленые глаза с примесью голода и в то же время нежности.