— Мне кажется, я смогу ее уговорить… эмм… остаться.
Татьяна рассмеялась.
— Ох… простите. Просто я Лею давно знаю, она упертая, что тот осел. Но попробуйте. Она пошла завтракать.
— Доброе утро, Лея.
Девушка обнаружилась в кафетерии при больнице. Она хмуро взглянула на Ирину, сощурилась, вглядываясь во что-то за ее спиной, на приветствие не ответила. Несмотря на мрачный вид, девушку словно окружал золотистый ореол. Светло-рыжие, теплого медового оттенка волосы, светло-карие глаза, легкий загар, россыпь золотых веснушек на носу, даже военная форма цвета хаки казалась солнечной.
— Позволишь?
Не дожидаясь разрешения, Ирина села к ней за столик.
— Медсестра Татьяна рассказала мне о твоих… эмм… способностях.
— Каких таких способностях? — с подозрением взглянула на нее девушка.
— Ты видишь будущее, правильно?
Девушка фыркнула.
— Вы в такое верите?
— Верю.
Лея демонстративно покрутила пальцем у виска и сделала большой глоток из стакана с апельсиновым соком.
— У моего мужа тоже есть необычные способности, — зашла Ирина с козырей. — Он по запаху может определить, врет ли человек, что тот чувствует, напуган или зол…
— И что?
— А его начальница Марьяна… она расследует сверхъестественные дела.
— Это розыгрыш какой-то?
— Нет. Просто… в прошлом деле она помогала девочке, похожей на тебя. Ее звали Надьей.
— Чем похожей?
— Она видела будущее в осколках разбитых зеркал. Она цыганка. Наполовину.
— И что?
Хотя Лея и старалась казаться равнодушно-скептической, но она была еще такой юной… Неприкрытое детское любопытство светилось в ее огромных золотисто-карих глазах.
— Надья поделилась со мной, как сложно видеть будущее и не знать, как его изменить…
— Но я знаю! — Лея осеклась. — В смысле, я не верю в предопределение судеб и всякое такое…
Ирина улыбнулась.
— Надье не верил никто — ни отец, ни мачеха, ни тетка, ни даже ее молодой человек. Поэтому когда появился кто-то, кто ей поверил, ей стало легче. Она обрела уверенность. На всякий случай… — Ирина встала и вытащила из сумки визитку агентства. — «Кошки-мышки». Если вдруг тебе понадобится поддержка, можешь обратиться.
Лея колебалась какое-то время, потом осторожно подцепила визитку, вгляделась, нахмурилась. Когда она подняла голову, чтобы ответить, никого не было. Ирина ушла.
Каренину разрешили гулять в больничном парке, поэтому он сбежал туда вместе с планшетом. Ему хотелось увидеть зелень листвы, голубизну неба, ощутить краски жизни вместо той страны серых теней, в которой он жил последние полгода, когда терял зрение.
Он листал отсканированные материалы двух дел в поисках зацепок и с учетом новой информации от Грега. Четверо подозреваемых: профессор Кривошей, Валентина Горовая, Карина Возница и… и Николай Лазаревский, муж убитой. Именно у последнего были и мотив, и возможность. Мотив очевиден — ревность. Лазаревский вернулся из института поздно, утверждал, что засиделся в архиве, потом не торопился домой, решив прогуляться. Утром соседи слышали спор молодых супругов, и Лазаревский этот факт не отрицал, однако по его словам они с женой поссорились из-за сына. Лиза хотела отдать мальчика в частную дорогую школу, Николай считал, что в этом нет необходимости, Лиза настаивала. Приехавшие на вызов патрульные застали Ника в обнимку с телом жены, он рыдал и не хотел ее отпускать, был весь в ее крови. Однако орудия преступления — отбивного молотка для мяса — на месте обнаружено не было. Его нашли позднее — на мусорке. Нож — второе орудие — был в теле. Судмедэкспертиза установила, что Лизу сначала били молотком, она попыталась сопротивляться, схватилась за нож, но преступник после недолгой борьбы отобрал и всадил его ей в грудь. Этот удар стал смертельным. Но убийца не остановился. Он продолжал кромсать ножом уже мертвое тело. Все говорило о состоянии аффекта: и то, что орудия преступления были взяты тут же, на кухне, а не принесены с собой, и то, с какой жестокостью били жертву.