Мазуров замолчал, а я крепко задумалась. Вспомнила тот наш телефонный разговор. Кажется, Алина удивилась, узнав, что Демид здесь. То есть если и сбежала, то не из-за него, по другой причине. Но опять же, доверять ее словам я теперь не могу априори. Так что она могла просто ловко сыграть в неведение.
Но если все-таки она не знала о Мазурове, что тогда заставило ее уехать? Или кто? И неплохо бы попинать Петьку, чтобы больше узнал о Владленовиче, фамилию я все равно никогда не выговорю. Вполне вероятно, он мог бы пролить свет на ситуацию, как знать.
И все равно я чувствовала некоторые угрызения совести. Может, Демид и прав, что связывает события прошлые и настоящие, но все равно помогает же мне. А я злостно, так сказать, умалчиваю…
“Пчелка, – пропел внутренний голос, – лучше подумай, о чем умалчивает он, и успокойся.”
Да, гнать лошадей, пожалуй, не стоит. События развиваются, хоть и непонятным пока образом, будем следить за ними, а там будет видно.
– Что бабушка тебе рассказывала о матери? – поинтересовался Демид, вырывая меня из мыслей. Я вздохнула, напряглась, вспоминая.
– Она никогда не говорила о ней сама, – начала рассказывать, помолчав. – Только если я спрашивала. Ну или в крайнем случае, могла привести ее в пример, как не надо себя вести, если я вдруг не понимала по-другому. Она говорила, что мама сбежала от нее, уже будучи беременной, но бабуля не знала об этом. Вернулась со мной на руках через полгода. Про отца разговоров не было. Бабуля просто сказала, что не знает о нем ничего, даже имени. То есть мое отчество она тоже ставила под вопрос: действительно ли моего отца так звали, или мать страдала придурью. Это, кстати, ее любимое выражение было – страдать придурью, – хмыкнула я, правда, немного грустно.
Все-таки мне ее не хватало. Несмотря на строгость и скупость чувств, бабуля была для меня самым близким человеком. Да и относилась ко мне неплохо, никогда не поднимала руки, и не орала. Ворчала, да, безостановочно, воспитывала все время. И все равно – после ее смерти я осталась совершенно одна, и это удручало.
– А мать ты помнишь?
Я покачала головой сразу, даже не задумавшись.
– Я помню ее только с фотографий, которые видела в альбоме. А в памяти ничего не отложилось с тех пор. Впрочем, если верить бабушке, то мама почти и не проводила со мной время.
– Негусто, – вздохнул Демид, я только развела руками, как говорится, чем богаты.
Домой мы приехали поздно ночью и сразу разошлись спать. Так как я успела вздремнуть в машине, то встала не поздно, приготовила завтрак, уверенная, что Мазуров еще часа два продрыхнет, но он почти сразу появился в кухне, сонный, взлохмаченный и с голым торсом. Я аж чуть тарелку с сырниками не выронила. Ну что за человек такой, неужели трудно одеться? С другой стороны, вряд ли он спал в спортивных штанах, так что стоит сказать спасибо за то, что хоть их надел.