— Здесь останавливается моя мама, когда у меня ночует. А потом я собирался переделать ее в детскую, — сказал, не глядя на нее, — постель возьмешь в шкафу, там же чистые полотенца. Если нужно, я дам тебе свою футболку, пока не заберу у Макса твои вещи.
В сердце словно всадили нож по самую рукоятку. И провернули несколько раз. Максим сам соберет ее вещи и выставит чемодан из дома за порог. Так же, как выставил Дину из своего сердца и из своей жизни. А она будет жить здесь, в этой чужой квартире, с чужим мужчиной и носить пахнущие этим чужим мужчиной вещи. Она пошатнулась и чуть не упала, Тимур поддержал, но мир упорно не хотел фокусироваться в одну точку, предметы вокруг прыгали, потом закружились каруселью и, наконец, спасительное забытье окутало ее, и последнее, что она помнила, это испуганное лицо Тимура.
На лице Михаля ни один мускул не дрогнул, когда он увидел разукрашенного Максима в залитой кровищей футболке. Что за выдержка у человека? Макс помнил, как ему обломком стены чуть башку не снесло, а он и бровью не повел, только пыль с плеча струсил. Михаль молча пересел за руль «бэхи», Марго с Максом загрузились на заднее сидение.
Если что-то и могло сейчас отчасти облегчить состояние Максима, то исключительно осознание того, что он наконец-то набил морду Тимуру. Макс не думал, что настолько утратит над собой контроль, но стоило увидеть в коридоре Багрова Динины босоножки, его тут же накрыло.
Максим специально затянул Марго к Тимуру под совершенно ерундовым предлогом и должен был наигранно взбелениться именно из-за увиденных босоножек. А взбеленился по-настоящему, когда увидел Тимура в одних штанах, словно натянутых в последний момент, и Дину без одежды в его постели. И у него как вулкан взорвался в голове.
Эта скотина раздела ее, он прикасался своими погаными руками к его девочке. Пусть уже не его, пусть Макс отдал Дину Тимуру, но ведь тот обещал, что не тронет ее, пока она сама… Он должен был просто уложить ее на диван, как будто она прибежала к нему, наплакалась и уснула, а этот, мать его, режиссер-эротоман, Тинто Брасс гребаный, устроил тут девять с половиной недель…
Как они не поубивали друг друга, Макс так и не понял, наверное, здесь стоит поблагодарить Марго. Максим видел, с каким тайным удовольствием вбивает его то в одну, то в другую стену Тимур, и наверняка у него самого на лице блуждало такое же блаженное выражение.
— Куда тебя везти? — спросил Михаль, глядя на них в зеркало внутреннего обзора. — Домой?
— Я домой не поеду, — Максим мотнул головой и запрокинул ее, чтобы остановить кровь, Марго пыталась вытереть ему лицо салфетками, — там все о ней напоминает, — и это была правда. Он отвел ее руку, — брось, это надо водой смывать. Погнали в отель, Михаль.