— Это — челнок, — объяснил он, — он для полётов в пределах светового года. Для серьёзных путешествий он не годится. Позже я покажу вам «Потёмкин», наш корабль… тебе и твоим товарищам.
Я сделал жест вежливого согласия и, похоже, его Иешуа тоже понял.
— Ну, что, идём? — Произнёс он. Я согласно качнул головогрудью. — Кажется, они уже заметили нас… — Иешуа протянул руку в сторону здания, указывая малым щупальцем на замершие в тени одного из проёмов фигуры.
Едва я вышел из марева, как Зихт с Ашей бросились мне на встречу. Да и сам я, перепрыгивая через кусты, побежал к ним.
Мы сошлись где-то посередине, между челноком и развалинами, и крепко обнялись. Я был счастлив видеть их — моих друзей, моих товарищей, с которыми вместе прошёл через партизанские будни подполья и через кровавые бои с полицейским спецназом, через погони, через акции прямого действия, через политические диспуты, через арест… и через тюрьму.
Хотя нас и разделили на долгие годы «мёртвыми коридорами», духом мы были вместе всё это время. Мы боролись, и никто из нас, даже сойдя с ума, не отказался от нашего общего дела — от нашей общей борьбы. Никто не «раскаялся».
— Шиаб!» — с повлажневшими глазами кричала Аша.
— Командир! — ревел Зихт. — Дружище!
Я же не мог выговорить ни слова. Я просто обнимал товарищей и плакал от радости и одновременно от скорби по тем, кого уже никогда не смогу обнять.
Из семерых, взятых полицейскими ублюдками, остались только мы трое… Благодаря Иешуа — удивительному существу из другого мира, который теперь стоял поодаль и смотрел на нас, смеявшихся, плакавших, кричавших, своими странными, полными непостижимой мудрости глазами.
Корабль Иешуа оказался поистине огромен. Внутри это была полая «бочка», длинной около двадцати и диаметром — примерно в пять или шесть фарсахов. «Бочка» эта, как объяснил нам Иешуа, вращалась, и этим создавался эффект притяжения на её внутренней поверхности.
Это был удивительный мир, наполненный светом, источаемым ярким жёлто-оранжевым стержнем, пронизавшим ось «бочки». Внизу мы видели небольшие деревни, окружённые аккуратными полями и ухоженными рощами или парками; реки и озёра и даже невысокие холмы, поросшие уже настоящим лесом; повсюду тянулись дороги, по которым ехали редкие разноцветные машины.
— Потрясающе! — сказала Аша, глядя вниз из челнока, который я, на манер Иешуа, продолжал называть «транспортом». — Сколько людей здесь живёт?
— Почти двести тысяч, — ответил Иешуа.
— Двести…
— «Потёмкин» — не самый большой корабль Земли, — заметил Иешуа, улыбнувшись (к тому времени мы уже научились понимать его мимику). — Вот, к примеру, «Циолковский» рассчитан на два миллиона, а «Ганди» — на пятнадцать миллионов жителей. А ведь есть ещё и такие корабли, как «Ленин» и «Сталин», населения которых превышают сто миллионов.