Но и успокоиться патлатый тоже не мог. То, что Рэму разрешили сесть рядом с пилотом, просто взбесило его, и теперь он алкал мести.
Рэм знал, что в медцентре дружкам Рая ничего не светит в плане прицепиться. И на обратном пути – тоже.
А вот вечером…
Ну, так до вечера ещё дожить надо. Плюс, у техников можно пересидеть до ночи, Астахов же разрешил.
– Чтоб ты сдох! – прошипел Луди. – Любимчик сержанта! – И противненько захихикал.
– Что б тебя мама вперёд ногами рожала! – воспользовался Рэм наукой дяди Серёжи, и тут уже в шеренге заржали те, кто в словесной потасовке не участвовал.
Наверное, шутка была бородатая.
Можно было ещё что-нибудь брякнуть, но Рэма нашёл глазами мастер-сержант Астахов и пришлось сделать вид, что он вообще немой от рождения, а это всё Луди.
Сержант покачал головой, но и на Луди тоже посмотрел так, что патлатый сразу уткнулся глазами в ангарный пол.
Этот пол был для разнообразия в белых пупырышках. Видимо специальных каких-нибудь, медицинских.
Порядок был восстановлен. Луди струсил, а Рай шагал в голове их маленькой колонны, и даже ничего крикнуть Рэму не мог.
Рэм догадывался, что этот баран кудрявый вынашивает кошмарные планы мести, но подставляться не собирался. Пусть даже не мечтает – ничего ему не обломится.
Медцентр был тоже чем-то вроде космической станции. Только заточенной сугубо под медицину.
Те же коридоры – только белые и новые. Те же люки воздуховодов и выводы силовых кабелей, которые Рэм теперь умел замечать.
Ну и конечно – бесконечные кабинеты, лаборатории, тестовые залы с дорогущим медицинским оборудованием.
Программа обследования была рассчитана на весь день, рекрутов случайным образом разделили на две группы, и Рэм вообще забыл про навязчивых отморозков.
И пошло: анализы, тесты, сканирования, тесты с нагрузкой. Некоторые были просто нудными, другие даже болезненными.
Рекрутам выдали специальную одежду, которую не нужно было снимать при сканировании или введении инъекций. И всё равно дело двигалось медленно.
Самым противным оказалось обследование у психотехника.
Рэма никто не предупредил, что это такая дрянь. Он вошёл в белый кабинетик с креслом-яйцом без особого страха. Это был уже десятый или двенадцатый похожий кабинет. И везде что-то измеряли, о чём-то спрашивали.
Страшное началось, когда Рэма замуровали «в яйцо» и он перестал ощущать сам себя и слышать.
Это было словно во сне – вроде он есть, а вроде и спит где-то далеко. А здесь ему снится кошмар, и никак не пробиться, чтобы самому себя разбудить.
Потом пропало ещё и чувство тяжести, и Рэм совсем потерялся.