Она.
Его дом расположен в хорошем районе с развитой инфраструктурой. Я бывала здесь раньше. Проездом. Недалеко отсюда одна из площадок моего университета.
Большой светлый подъезд с консьержем.
– Здравствуйте, Викентий Савельевич, – говорит Тихон пожилому консьержу. – Это моя… невеста, Севиндж Васильевна. Теперь она будет жить здесь.
– Здравствуйте, – вежливо отвечает тот. – Очень рад! Если вам нужна будет любая помощь, вы можете обращаться в любое время.
– Спасибо, – отзываюсь я. – Рада знакомству.
Мы проходим в огромный чистый лифт, и, хотя здесь достаточно места для нас двоих и покупок, Тихон становится слишком близко ко мне.
Едва он открывает дверь, к нам навстречу несётся желтоглазый ураган.
– Полкан! – я удивлённо приветствую пса, и он весело виляет хвостом.
Поднимает морду и упирается в живот. Я глажу его пушистую голову и счастливо смеюсь. Полкан тычется носом в пузо, приветствуя меня. Тихон поджимает губы.
– Ну-ну, дружище, – говорит, обхватывая пушистую шею, – поаккуратней здесь.
– Всё хорошо, Тихон, – улыбаюсь мужчине. – Он не тронет меня. Он давно почувствовал… перемены. Всегда деликатничал. Просто здоровается со старым другом.
Тихон удивлённо вскидывает брови.
– Давно?
– Конечно, у него же нюх и чуйка. Он стал более осторожно вести себя сразу, как почувствовал изменения.
– А я и не замечал, – бросает Тихон.
– Ты просто был занят работой, – торопливо говорю ему и перевожу тему. – У тебя есть ваза?
– Да, конечно.
Он скрывается из виду, и я скидываю туфли. Полкан крутится возле меня, не давая прохода.
– Давай цветы, – говорит Тихон. – Идём, осмотришься.
Он ставит розы в вазу и открывает дверь в одну из комнат. Это его спальня. Ставит вазу на комод, и я осматриваю комнату. Всё в молочных и коричневых тонах. Гармонично и светло. Молоко и шоколад. Огромная кровать под мягким покрывалом. По тумбе с каждой стороны. И на одной тумбе, рядом с часами, стоит фотография в тонкой рамке серебристого цвета с каким-то украшением.
Подхожу ближе и шумно выдыхаю. На рамке закреплён гребень. Тот самый, что я оставила на столе в избушке. В неверии разглядываю фото: на нём Тихон сидит в кресле, его рука обхватывает мою талию, а я сижу на подлокотнике и улыбаюсь. Фотография с нового года.
Застываю, не смея отвести взгляд. Кажется, сейчас моргну и всё исчезнет. Испарится.