Я непроизвольно вздрогнул: не люблю тощих, они мне Пофига напоминают. Тут от тощих друзей бед-то не оберёшься, а что уж говорить о тощих врагах…
Я мои нехорошие ожидания полностью оправдались. Не успели еще десятки эльфийских стрел сорваться с тетив, как вся земля, на многие десятки метров вокруг восставшего мага, начала парить оранжевым паром, окружая всех живых существ туманным коконом, включая находящегося в инвизе Олдрига, сейчас мчащегося к противнику на всех парах. Его маг встретил воздушным кулаком, отбросившим фигуру роги с безвольно болтающимися конечностями метров на пятнадцать назад. Затем, не задерживаясь ни на миг, топнул ногой и во все стороны, к облаченным в туманные коконы фигурам потянулись ряды взрывов. Было очень похоже на то, как показывают в фильмах о карьерах открытого типа, где твердые породы грунта разрушают серией последовательных взрывов. Вот такие полосы и потянулись во все стороны, в которых каждый последующий взрыв был сильнее предыдущего. Грохот, град осколков, столбы пыли и пламени, взметнувшиеся к самым небесам…
Единственное, что я успел, это сделать небольшой шаг в сторону и героически укрыться за широкой спиной огра. А что? В Добрыне если считать доспехи с полтонны живого веса, а я маленький, да и одет в обычную кожу…
Удар! Я почувствовал страшный удар по ногам и понял, что лечу. Вокруг меня в облаках грязи и каменных обломков парили люди, эльфы, полу орки, огры, кусты и целые деревья. Последующая встреча с землей произошла не скоро и была зубодробительно жесткой. Я, по своей давешней привычке хотел было отрубиться, но заметив, что подброшенный двойным взрывом Добрыня, жаждет приземлиться ровно в то же место, что и я, заскреб землю обломанными когтями, вырывая свое тело с точки приземления этого слона в доспехах. Слава богам успел, а не то бы превратился в не слишком толстую лепешку, ибо удар его тела о землю был такой, то меня слегка в воздух подбросило. После этого я передумал отключаться, ловко вскочил на четвереньки и пополз вперед, укрываясь за чудом уцелевшим деревом, остальные валялись вокруг, вздымая к небесам с мясом вырванные корни. Среди них были неравномерно разбросаны стонущие тела, припорошенные землицей и грудами опавших листьев. Правда пяток эльфов остались на ногах и теперь посылали стрелы в одинокую фигуру, туда же устремились все наши петы. И я имею ввиду не только стаю дятлов, низринувшихся клином с небес, но и целый зверинец юрского периода: знатно подросшие птеры, рассекали небеса; шустро переваливающиеся с боку на бок спинозавров и рэксов, и возглавляющий их Гаврюша. Визжащая, рычащая и отчаянно блеющая толпа, неслась неукротимой многотонной волной на одну хрупкую фигурку, и та показала, что здесь масса не очень рулит. Птеры вспыхнули прямо в воздухе, наземные хищники, будто споткнувшись о невидимую преграду, ломая кости, кувырком повалились на землю. Все, кроме Гаврюши, который разодрав рогом магическую стену понесся дальше, где и угодил в объятия зародившегося смерча, который, натужно гудя оторвал от земли здоровенную тушу трицератопса, раскручивая его словно в барабане гигантской центрифуги. И тут до купола долетели наши дятлы. С тех недавних пор, как я окончательно понял, что я так и не узнаю, как правильно раскачивать своего питомца и примерно поровну распределил все семьсот шестьдесят свободных очков характеристик в ловкость, силу и выносливость, его боевая мощь стала невообразимо более существенной. Как и его выживаемость. Сферу огня, напрочь спалившей стоуровневых птеров, стая преодолела в считанные мгновения, и отразилось это только в виде слегка закрученных от нестерпимого жара кончиков перьев, и легким дымным следом, будто за подбитым самолетом, а потом они рухнули на сферу и задолбили по ней клювами как… как дятлы, со скоростью четыре удара в секунду. Я не стал разглядывать это действо, а воспользовавшись тем, что враг отвлекся, вызвал себе в помощь пару помощников и огромными прыжками помчался вперед. Бежал я от силы три-четыре секунды, но все де опоздал. Дятлы отпрыгали в сторону, вытирая окровавленные клювы о траву, а я уставился на остатки бедолаги. Сказать ничего не успел, тот последний раз хрипло вздохнул и испустил дух.