Хм, камень воскрешения, это хорошо с одной стороны, а с другой стороны, весь опыт игры подсказывал, что камень возрождения около входа в данж означает, что умирать нам тут придется часто. Часто и болезненно… Впрочем, лишняя точка возрождения никогда не бывает лишней, так что… Я сделал шаг вниз и тут же из ступени высунулась рука, схватила меня за голень и резко дернула ее вперед: чуть не сев на шпагат, я грохнулся на лестницу и покатился пересчитывая ребрами ступени, в конце до звона в ушах и фееричных искр перед глазами приложившись головой о камень.
Внимание! Вы желаете привязаться к камню возрождения: «Первый уровень трюма галеона „Голова Мертвой Королевы“»?
— Ага, — с трудом пробормотал я, — вот только выдерну одну корявую ручку, торчащую из ступенек и тут же привяжусь.
Соображал я плохо, к счастью, игра приняла мое «Ага» как утвердительный ответ на свой вопрос и, как показали следующие события, это было лучшее, что в следующие пару минут со мной произошло. Когда я сумел разогнать солнечных зайчиков у себя перед глазами и поднять их на лестницу, первое, что я увидел это были уже начавшие таять трупы Альдии и МарьИвановны. Наши танки и рога встали в круг, защищая отчаянно вертящего головой мага. В паре мест на лестнице светлели коркой льда места, куда он зарядил своей магией, вот только никаких превратившихся в глыбы льда противников видно не было: то ли маг промазал, то ли на врагов заморозка не произвела никакого впечатления. Зато на нашу команду враг впечатление произвести смог. Он показал, как надо правильно крутить башкой: две руки метнулись сверху откуда-то с невидимого потолка и повернули и так крутящуюся словно на шарнирах голову мага на триста шестьдесят градусов и резко вздернули трепыхающееся тело вверх. Добрыня схватил его за пояс своими лапищами, не пуская его, и в итоге у него в руках осталось обезглавленное тело, обильно разбрызгивающее кровь из порванной шеи.
Темнота наполнилась воплями и матерными ругательствами, и вскоре они усилились, ибо тело мага еще не перестало дергаться в предсмертных конвульсиях, как позади Добрыни прямо из пола выросла человекообразная фигура и со скоростью в двадцать ударов в секунду начала обрабатывать почки огра своими кулаками. Я не видел на них ни перчаток, ни каких-либо кастетов, но металл кирасы Добрыни от этих тычков начал сминаться будто от удара механического пресса, вминаясь внутрь его тела. Мигнула тень, и на спине темной фигуры повис Олдриг, вскрывая его горло парой отравленных кинжалов. Фигура, как и кусок лестницы под ее ногами, пошли темно-бурыми волнами и над ней появились знакомые надписи: