– Не знаю, что там делала твоя мать, – сурово проговорил он. – Но я на такое дело тебе, Мурава Вышатьевна, родительского благословления не даю! Я еще могу пережить, когда ты волосы из косы рвешь, чтобы чью-нибудь рану заштопать, но кровь из жил отдавать, это уж слишком! И так нет ни силы, ни дородства, над чем только парни сохнут, неведомо.
– Да что ты такое говоришь, батюшка? – попыталась протестовать девушка. – Как буду кровь жалеть, когда в этом бою и ты, и люди твои своей не жалели?
– Ну, ты нашла с кем себя сравнивать! Мы для того на свете и живем, чтобы кровь проливать свою ли, чужую ли. А ты – женщина, тебе Богом предназначено детей рожать, тебе себя беречь надобно. Коли другого выхода нет, возьми кого-нибудь из дружины. Мы мужи крепкие, сдюжим.
Мурава покачала головой.
– Не каждая кровь здесь сгодится, – ответила она, глядя на отца виновато-растерянно. – Матушка говорила, что Господь ее род благословил. Про других не ведаю. Кровь дяденьки Мала верно подошла бы, чай они с Соколиком единая плоть, да он, как видишь, сам раненый лежит.
– Я слыхал одну ромейскую басню, – покраснев до корней волос, подал голос Путша. – Так там одна колдунья возвратила дряхлому царю молодость, влив в его жилы волшебное зелье. Может стоит попробовать?
– Скажешь тоже! – недоверчиво хмыкнул Твердята. – В басне тебе чего хочешь наплетут, хоть про волшебное зелье, хоть про мертвую и живую воду.
– Не знаю насчет басни, – вступил в разговор, стоявший чуть поодаль Лютобор. – Но во время войны за Крит мне несколько раз приходилось с легкой руки одного ромейского лекаря одалживать раненым товарищам свою кровь. Все, кого потом не срубили арабы, до сей поры живы. Знать, и моему роду какое благословление дано. Я в этой битве пролил куда меньше крови, чем того заслуживал, – продолжал он, намекая, вероятно, на свою оплошность в поединке с Бьерном. – Думаю, стоит восстановить справедливость!
Мурава посмотрела на воина, и щеки ее залились густым румянцем. Премудрая ведовица вмиг стала похожа на смущенную девчонку, пытающуюся скрыть свои чувства и только более их показывающую. Не мыслила она, что придется принимать от русса подобную помощь, да иного выхода, видать, не было.
В это время вперед протиснулся Белен:
– Дяденька Вышата! – воскликнул он возмущенно. – Не дозволь свершиться непотребству! Где же это видано, чтобы кровь безродного с кровью сына именитого родителя смешивалась? Разве холопий товарищ – ровня сыну купеческому?
Лютобор метнул на боярского племянника гневный взгляд, но промолчал.