Это с чего они так говорят про коллекционера? А как же абсолютное послушание и всё такое? Или это проявляется в более позднем возрасте? Хотя нет. Дайнана говорила, что ребёнок с самого рождения подчинён Курмангалиеву. Буду считать, что просто эта троица особенные.
— Да хрен с ними. Пусть они будут хоть сильнейшими одарёнными на планете, я не разрешу тебе сражаться бок о бок с детьми.
— А то, что я сама ребёнок тебя не смущает? — спросила Оля, приведя железобетонный аргумент.
— Ты это другое. — ответил я и только потом понял, как это всё выглядит со стороны.
Этакий баран, который видит мир только в тех красках, которые хочет видеть сам. А когда ему показывают, что реальность отличается оттого, что он видит, просто говорит, что это совершенно другое.
Но в любом случае, я не разрешу Оле создавать свой отряд. А если и разрешу, то в нём должно быть минимум несколько одарённых, которым я полностью доверяю. А таких очень мало. И все они заняты по горло, поэтому совершенно точно не будут вступать в отряд маленькой девочки. Даже если это двуталанная одарённая из рода Воронцовых.
— Ты же сам прекрасно знаешь, что нас не бросят в бой без тебя. И твоего на то разрешение. — улыбнулась Оля, полностью проигнорировав мои слова. — Да и запретить мне создавать свой отряд ты не можешь. Просто не станешь этого делать.
— Даже у меня нет своего отряда. — попытался я привести последний довод.
— А пора бы уже им обзавестись.
— Воронцовы одиночки и ты прекрасно это знаешь.
— Одиночки лишь те, кто обладает даром крови. Да и то это вы отчего-то решили сами. Просто ваша гордость не позволяет принять чью-то помощь и положиться на кого-либо в бою. Вы же Воронцовы… Охранители рода государева… Ужасные кровавые Вороны, которые вселяют страх в сердца своих противником лишь одним видом боевого доспеха! — начала злится Оля. Вокруг неё начали образовываться ледяные и огненные завихрения.
Для меня это было в новинку. До этого момента я никогда не видел Олю злой или раздражённой. Максимум обиженной и то, это всё очень быстро проходило.
Лишь после смерти Люси она была убита горем и несколько дней не могла прийти в себя. Но это было лишь до того момента, пока Юлия Сергеевна не подарила её лысое безобразие.
— Во время боя мы можем быть опасны даже для своих. — сказал я, не собираясь так просто сдаваться.
И Оля прекрасно знает, что мои слова правда. Так какого хрена вообще затеяла этот разговор?
Это мне пока удавалось сдерживаться, а отец с дедом рассказывали, как в горячке боя, когда силы на исходе мы можем иссушить и своих. Они говорили, что подобное уже происходило с ними.