— Бинты только мне сними, а то я вообще ничего не вижу, — напомнил он мне о перекрывающей его зрение повязке.
Спустя двадцать минут мы были у ворот. Залезть на забор опять помогли старые паллеты, а вот вниз я спускал парня держа за руки. В темноте тот вообще ничего не видел, так что появившийся сбоку от него Олег Семеныч оказался для парня полной неожиданностью. Я наемника увидел еще когда сидел на заборе, только решил не показывать ему всех своих способностей и вместе с Гогой выразил неудовольствие от его внезапного появления.
— Да ладно вам! — хохотнул явно довольный собой наемник: — вы так шумели, что вас любой бы за километр услышал и подстерег!
К нашему приходу, успевшая заснуть Лена проснулась и засыпала парня вопросами о самочувствии и прочем. У меня, от подобного, где-то в груди екнул червячок ревности, который я тут же задавил. Растраченный боезапас требовал пополнения, так что я сместился к багажнику и, взяв полупустой цинк, принялся за дело. Семеныч, узнав главное, что парень жив и вполне адекватен, снова исчез в ночи. Я не стал его расстраивать и говорить, что для обладателей навыка Ночное зрение, его лёжка видна с пятидесяти метров невооруженным глазом.
Закончив с патронами, я никуда не пошел, решив поспать как минимум до рассвета. Сил за прошедший день ушло не мало, а к моему приходу ни Лена ни Семеныч не додумались хоть чего-нибудь разогреть. В итоге, перекусив вдвоем с Гогой холодной тушёнкой, я лег спать. Попытку меня разбудить в два часа ночи, я проигнорировал, сказав спросонья, что пусть сами караулят, если так хочется, а я и так целый день впахивал за всех, а завтра еще целый день буду бегать, пока они за мой счет Опыт поднимают.
— Зря ты так, — подошел ко мне Олег Семеныч, после того как я проснулся уже нормально, с первыми лучами солнца.
— Вы это о чем? — не понял я.
— Ночью, ребят своих обидел, — пояснил он и, убедившись, что нас никто не слышит, попытался объяснить: — любая совместная работа сближает, а несение дозора, пока остальные спят, на подсознательном уровне закладывает доверительные друг к другу отношения.
— Ну, наверно я был не прав, — произнес я, так же убедившись, что меня никто кроме наемника не слышит.
Сказал я неправду лишь только для того, чтобы не портить отношения с самим Олег Семенычем. У мужчины за спиной был свой опыт, боевой и житейский, и не мне было его переубеждать в попранных основах. По поводу ребят у меня имелось свое мнение и чтобы его изменить, требовалось нечто большее, чем доверительный тон и приватная беседа.
Когда я покидал лагерь, если так можно было назвать стоящую на обочине дороги машину, ни Лена, ни Гога еще не проснулись. Мне это было только на руку, вчера, работая по зомби, я получал Опыт, разделенный не на три, а на две части. Сегодня рядом со мной вообще никого не будет, так что все пункты развития я смогу потратить на собственную прокачку.