— Прошу прощения, — тут же стушевался мужчина, поспешно отступая.
— Ваше величество…
— Что? — он так резко ко мне повернулся, что я и сама испуганно отступила. Торрину фон Асфену потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. — Прошу прощения, Кассандра, иногда я все же зверею, когда покушаются на мое.
Я все еще с удивлением смотрела на смущенного дракона, а потом вспомнила, где уже видела такое выражение лица. Точнее, когда.
Так же зол его величество был в ту ночь, когда Олаф проник в его кабинет. Покусился на вещи дракона.
Да, это может быть опасно для здоровья и жизни.
— Ну, раз вы воспринимаете меня как свою вещь, — я сама не поняла, откуда взялся этот лед в словах. — Может, вы тогда сами со мной потанцуете?
— С радостью, — колючий голос стеганул. — Позвольте пригласить вас на танец, Кассандра?
Дракон протянул мне руку и вскинул брови, ожидая ответа.
— Конечно, лорд Асфен, но с одним условием, вы снимете перчатки.
Взгляд дракона стал острым, как заточенный клинок.
— Я не сниму перчаток, Кассандра.
— Я…
— Или на свадьбе вашей сестры объявят о ваших похоронах.
— Вы мне угрожаете? — удивилась я.
— Предупреждаю, — рык вновь зародился где-то в его груди. Хорошо, что мы стояли в стороне от всех. — Прикосновение дракона может вынести только его истинная, если запечатление произошло.
Я замерла, не до конца понимая, о чем он говорит. Запечатление? Истинная? Это значит, что совсем скоро у короля пламени появится королева пламени? Или она будет носить титул, связанный со льдом?
— Так что, вы все еще желаете со мной потанцевать, Кассандра? — вскинул бровь дракон и протянул руку в приглашающем жесте.
Я еще секунду прожигала взглядом перчатку, а потом вложила пальцы в его ладонь. И вновь дракон закружил меня в танце, как на балу.
Музыка звучала где-то рядом, но не могла захватить меня полностью. В какой-то момент я уловила вздох облегчения короля пламени и его удивление в эмоциях.
— Я был слишком резок, Кассандра, — произнес он, закружив меня. — Прошу меня простить.
— Вы дракон, в этом нет ничего удивительного, — я легко приняла его странность.
— Иногда я зверею, — признался мужчина. — И с этим, к сожалению, ничего нельзя поделать.
— Если бы с этим ничего нельзя было сделать, — заметила я, — вы бы всегда пребывали в таком состоянии. Но это ведь не так…
— Я солгу, если скажу, что справился с этой вспышкой сам. Мне кажется, что ваше присутствие возвращает мне способность мыслить здраво.
Я не ожидала услышать подобные слова. Потому даже не нашлась, что ответить. И только спустя долгую минуту предположила: