— Прямо — “Санта Барбара». Все равно ты что-то мне не договариваешь.
— Я тебе рассказал суть.
— Ну, эту суть я и без тебя поняла.
— Что мне делать? Как ее удержать?
— А ты уверен, что это надо? Ты, действительно, так сильно ее любишь?
Фима хотел сразу же сказать "Да!", но промолчал.
«Люблю? Конечно — люблю. С ней единственной я почувствовал себя человеком и…» — он задумался, так и не найдя продолжения своему «и».
— Да, — после небольшой паузы таки ответил Майе.
— Ну, если не сомневаешься в своих чувствах — Дерзай! — посоветовала психолог и мысленно добавила: "Желаю удачи, она тебе пригодится."
Неожиданно для себя она поняла, что ей неприятен этот разговор. «Что же такого в этой Дарье? Что она творит с мужиками? Один ходит, как загипнотизированный, второй, как попугай, тараторит "люблю, люблю"…»
Дарья не находила себе места. Конечно, она не сомневалась в Никитине и его способности постоять за себя и свою любимую женщину.
Она улыбнулась. Как же все-таки приятно быть просто женщиной, когда рядом такой мужчина.
Но. Она помнила о коварстве и подлости Павела. Ростислав со своей почти маниакальной порядочностью и благородством перед ним беззащитен.
«Нет! Я не должна вмешиваться! Пусть разберутся сами, по-мужски!»
Ростислав шел в лагерь, потирая ушибленный об челюсть Великопольского кулак, не обращая внимания на разбитую губу, сейчас он испытывал чувство удовлетворения. Наконец-то, Павел получил по заслугам. Давно надо было с ним разобраться! К чему тут благородство и интеллигентность с человеком, для которого это просто слова, причем даже не входящие в его лексикон?
Он улыбался и был полон решительности, даже обидные слова Великопольского, брошенные в пылу драки "Что ты за мужик?", не могли поколебать его уверенность в том, что теперь его судьба в его руках.
С этими мыслями он и направился к Дарье.
Они вернулись в лагерь одновременно с Великопольским. Народ тут же к ним сбежался, в ужасе. Но Ростислав ничего не видел и никого не слышал. Только ее глаза, полные тревоги и любви.
В реальность его вернул повторенный неоднократно вопрос Станиславовича:
— Мне объяснит кто-то, что здесь происходит?
Ростислав пытался придумать отмазку, но его опередил Великопольский:
— Упали.
— Оба сразу?! — ещё больше возмутился Ершов.
— И покатились, — добавил Ростислав.
Народ развеселился, даже Ершов заулыбался и махнул рукой.
И только Дарья этот разговор не позабавил.
Она подошла к своему герою и стала вытирать кровь с разбитой губы.
— И зачем тебе это?
— Я никому не позволю тебя обижать! Я давно должен был это сделать!