— Олесь, пережимаешь, — предупредила меня Соня. — Ты чего на мужика накинулась со своими советами? Твоё дело слушать.
— А может быть, это именно тот знак, которого он столько ждал? — не собиралась я сдавать своих позиций.
— Знак к чему? Бросить жену и отправиться искать свою первую любовь?
Я не ответила, лишь комично свела брови и показала язык Липиной, та лишь закатила глаза и посоветовала:
— Лучше бы ты, Бодрова, почаще в паспорт свой заглядывала, глядишь, он бы тебе о чём-нибудь важном напомнил.
Спорить было бесполезно, поэтому я просто стянула с себя наушники, обозначая окончание нашей дискуссии.
Цифры в паспорте я знала и без всяких напоминаний. Уже завтра они будут знаменовать тридцать четыре. Много это или мало? Поди разбери. Возраст Христа был практически за спиной, вот уже которую неделю наводя меня на всякие мысли, зачастую неприятные и болезненные, что, впрочем, не мешало мне упорно игнорировать их.
Пока песни сменяли одну за другой, я немного пообщалась со слушателями в соцсетях, не забыв блеснуть своей мудростью и искромётным чувством юмора. Ну и, конечно же, небывалой скромностью.
Наконец-то отзвучал рекламный блок, сменивший музыку, и я вновь натянула «уши».
— И снова здравствуйте, — проворковала в микрофон. — С вами Олеся Бодрова и программа «Ночь бодра». Сегодня суббота, а значит, мы с вами обсуждаем очередную жизненно важную тему. Этот эфир посвящен сожалениям. Однажды Александр Блок сказал: «Сознание того, что рядом с нами было что-то чудесное, приходит слишком поздно». Такова наша человеческая судьба — жить с вечным чувством потери. Наверное, это самое непростое… научиться принимать. Принимать и прощать: себя, близких, чужих.
— Звонок, — просигналила мне Соня.
— Потому что именно тот самый червячок сожалений способен выгрызть в душе дыру космических масштабов. А сейчас мы узнаем мнение на сей счёт нашего следующего дозвонившегося. Бодрой вам ночи, представьтесь, пожалуйста.
— Здравствуйте, — в наушниках раздался едва заметно дрожащий голос, выдавая юный возраст слушателя. Удивилась. Моей привычной аудиторией были, скорее, люди слегка за тридцать. — Арсений. Меня зовут Арсений.
— Привет, Арсений, — вновь поздоровалась я с пареньком. — Расскажи нам немного о себе.
— Мне четырнадцать... — начал он. Очень хотелось поинтересоваться, почему же он не спит в столь поздний час, и вообще, куда смотрят его родители. Но промолчала. Во-первых, была вероятность, что для современных подростков это норма, а во-вторых, было в голосе парня что-то такое, что напрочь глушило во мне желание паясничать. — Я учусь в школе, играю на гитаре.