С радиостанции мы уходили под бурные крики Данилова о том, что ему нужен этот пацан. И что он обязательно забабахает с ним такую рубрику, что рекламодатели за Сеней в очередь потом выстроятся.
Мне же было неловко. В первую очередь из-за того, что мою идею так легко раскусили.
Ребёнок шёл чуть впереди, я следом за ним, разглядывая затылок, успевший стать уже таким родным. На самом деле я гордилась им и тем, как он ловко разобрался с нами. Но страх, что я всё испортила, продолжал витать где-то совсем рядом.
— Сень, — перед тем как сесть в машину, позвала я сына, но стоило ему повернуть голову, как во мне проснулось желание опустить глаза в пол.
— Всё в порядке, — улыбнулся он и нырнул в салон авто. — Но не стоило это всё устраивать.
— Мне хотелось… чем-то тебя порадовать, — заняла я своё место.
— Спасибо, я ценю, — как-то излишне вежливо откликнулся Арсений, — но тебе совершенно не нужно пытаться понравиться мне.
— Где-то я уже это слышала.
— Да, ты всё время твердишь, что примешь меня любым. Так вот, мне тоже просто хорошо с тобой, — он слегка покраснел, — ну там, разговаривать, гулять. Мы же друзья?
Он не собирался делать мне больно, но последний вопрос тонкой шпилькой сам впился мне в сердце. Друзья.
— Ну да, — без особой радости кивнула я головой.
— Вот и давай без всего этого.
— Тебе не понравилось? Я думала, тебе интересно будет, хотя бы попробовать. У тебя же в комнате висят все эти плакаты, ну, видосы ты всякие смотришь…
— Это было очешуительно, — фыркнул Сенька, — только ведь мне предложили эту штуку, потому что ты попросила.
— Но ведь после Лёшка предлагал тебе остаться вполне искренне.
— Спасибо, но я уж как-нибудь сам.
Я не удержалась и ткнула его в плечо.
— Ты вообще настоящий?!
Арсений легко засмеялся, а потом вдруг заметил:
— Папа всегда говорил, что ты такой же была. Независимой.
Собиралась выруливать с парковки, но вовремя остановилась, предчувствуя, что сейчас будет нервно.
— Папа рассказывал тебе обо мне?
— Немного, когда я спрашивал.
— А что именно?
— Про то, как познакомились, про «Элефант», что в Кусково ездили… про то, что всегда хотела быть независимой и никогда не давала себя в обиду.
— Ну, последнее он явно преувеличил.
— Он тобой восхищался, — выдохнул Сеня и резко отвернулся к окну. В его голосе отчётливо слышался упрёк.
***
Утром следующего дня я пропадала на работе. Весь предыдущий месяц из меня был так себе работник: занимаясь своей личной жизнью, я практически забила на всё, кроме своих субботних эфиров. И это привело к тому, что… ничего не случилось. Радиостанция осталась стоять на месте, мир не рухнул, рекламодатели не сбежали от нас, махая белыми платочками на прощание. Что было так странно, ведь я столько лет считала себя незаменимой, да и сама я буквально жила работой, пропадая там денно и нощно. А тут… Тут мне самой вдруг всё оказалось безразлично. Единственный минус заключался в том, что я заметно потеряла в зарплате, но и это можно было пережить. Зато теперь затаившие на меня обиду маркетологи и креативщики решили оторваться по полной и захватили меня едва ли не в плен.