Кто там приятно удивлялся отсутствию испытательного срока? Кто радовался, что в этот раз помощь соседки оказалась в тему? Тот, кто с завтрашнего дня на четырнадцать суток связан с этим грязным и захламлённым чёртовым архивом!
— Ирина, а у вас всегда так быстро оформляют новых сотрудников?
— Нет, — улыбается она, видимо, довольная похвалой, — но Влад Викторович тесно общается с вышестоящим руководством и попросил не затягивать с приёмом. В Управлении делами итак слишком долго не было подходящего сотрудника.
Влад, который с этого момента будет только Владиславом, смог мне подгадить. Качественно так, с душой. Знать бы ещё за что такая нелюбовь, но теперь у меня полно времени, чтобы это выяснить. Не разгребать же эту помойку, в самом деле!
Под молчание Ирины я делаю шаг вперёд, искренне жалея о надетых босоножках. Мой мрачный взгляд обводит большое, в половину этажа, помещение с единственной лампочкой Ильича при входе. Хоть стеллажи на месте — их очертания узнаются где-то вдали, а в ближайшем углу угадывается свалка металлоконструкций, подозрительно напоминающих полки.
Прибью!
И в первую очередь себя. Что, ну что помешало мне на том же собеседовании спросить об условиях труда?! Я раздражённо фыркаю и делаю ещё шаг вглубь своего, скорее всего временного, пристанища. Как же, ведь «Рейва-банк» — крупнейшая финансовая организация региона, а её сотрудники честны и профессиональны. Прямо как Мавроди.
Интересно, я смогу переждать эти две недели, сидя где-нибудь здесь на стульчике?
Чёрта с два. Хотя бы потому, что для этого придётся расчистить тот самый стульчик, угол, где он будет стоять и путь до него от двери. А я себя знаю — стоит мне начать и не остановишь. Это, кстати, одна из причин, по которой я так долго проработала на Дальского, помимо идиотской надежды, что стоит ещё чуть-чуть потерпеть и всё наладится.
— Ольга Александровна, как приятно снова вас видеть. Здесь. — Крамель стоит в дверях архива, прислонившись плечом к косяку двери. Руки скрещены на груди, на губах ехидная усмешка. Где-то за ним видна светлая макушка Ирины.
Здесь это в пыли, грязи и хламе? Мне уже прямо интересно с чего он ко мне прикопался-то.
— Владислав Викторович, — с елейной улыбкой отвечаю я, наблюдая как его перекашивает. — Вот, обозреваю свои владения. — Понимая, что ничего хорошего всё равно не увижу, я выхожу из архива, заставляя Крамеля посторониться.
— И как вам перспективы? — Он отходит и Ирина скрывает от нас ужас любого архивариуса, закрывая дверь толщиной с мою ногу.
— Впечатляют.
Особенно впечатляет размер подстроенной Крамелем гадости. Потому что я стою, смотрю на симпатичного, в целом, тёмноволосого мужчину, а в уме просчитываю сколько мешков под мусор мне нужно. И кого попросить помочь с вывеской высотой в мой рост.