— Ты же в курсе, что лезть в чужую личную жизнь неприлично? — морщусь я.
— Только когда эта личная жизнь не касается моей работы. — Зара долго сверлит меня взглядом и я сдаюсь.
— Не смотри так, ничего не было!
— И что именно скрывается в твоём «ничего»?
Глупость, недальновидность и дурацкие мурашки.
— Ужин. — Разлитый кофе, опрокинутая сковородка и то, что надо бы забыть, да вряд ли получится. — Банальные яичница и кофе.
Чёрта с два я поверю, что на Дальского повлияла именно я! Потому что, услышав дверной звонок и остановив всё это «ничего», он был не сильно адекватнее меня и вряд ли понёсся планировать обустройство архива. А Анне Николаевне повезло увидеть меня взъерошенной и с припухшими губами.
— Игорёша же ушёл, — постепенно осознавая происходящее, растерялась она, опустила взгляд на, стоящие тут же, мужские кроссовки и вылетела из моей квартиры, громко хлопнув дверью.
— Оль. Оля! — Зара касается моего плеча. — Это ты вчерашний ужин вспомнила? — прищуривается она.
— Расскажи лучше, почему ты молчала, что Дальский родной брат твоего Крамеля?
— Кто? — хмурится Зара и мы направляемся ко входу в банк.
— То есть ты тоже не в курсе.
В молчании мы поднимаемся на нужный этаж, но вместо архива, видеть который пока выше моих сил, я иду в другую сторону.
— Ты куда? — оборачивается Зара.
— К Крамелю, надо уточнить пару моментов.
Принципиально важных уже потому, что наш спор обрастает новыми сложностями.
— Влад Викторович, можно? — открыв дверь, я на мгновение замираю, осознав, что именно сказала.
Вместо ответа Крамель кивает на кресло, не отрывая от уха телефонной трубки.
— Да, я понял. Хорошо, но в понедельник отчёт должен быть у меня. Надеюсь. Всего хорошего. Что у вас, Ольга Александровна? — Засмотревшись на висящий на стене календарь, я не сразу реагирую на вопрос. — Хотите, я вам его подарю?
— Архиву только календарей не хватает для полного комплекта, — с тяжёлым вздохом я кривлюсь и откидываюсь на спинку кресла.
— А вы пришли обеспечивать мне алиби? — хмыкает Крамель. — Так я вас расстрою, ваш бывший начальник отказывается со мной общаться.
— Я пришла с вами поговорить, но, если вы не в духе, могу прислать Зару.
— Ольга Александровна, вам своих трудностей мало? Зачем вы влезаете ещё и в это? — морщится он.
— Как раз о трудностях… — Я подаюсь вперёд. — Вы спорили со мной на определённых условиях, которые, благодаря Александру Германовичу, значительно изменились.
— Мда… — Крамель откидывается на спинку кресла. — Александр Германович не имеет привычки интересоваться чужим мнением. Особенно, когда прёт напролом. Скажите, — в его взгляде неподдельный интерес, — почему он так старается вас вернуть?