Такое чувство, что она с таким же успехом могла бы попытаться укусить деревяный косяк, но очевидно какой-то дискомфорт она нападавшему все же смогла принести раз он ослабил хватку и она наконец-то смогла вырваться из захвата.
Но она рано радовалась. Её противник специально её отпустил и Мия не успев предупреждающее закричать, получила жесточайший удар в затылок. В глазах моментально потемнело от боли, и каменная мостовая монастыря словно прыгнула ей навстречу.
«Сотрясение?» мутная мысль пробилась в сознание, и девушка попыталась хотя бы прыгнуть в сторону тренировочной площадки. Никт услышит шум и придет на помощь.
Её неуклюжему прыжку тоже помешали. Левую руку заломали в плечевом суставе и в живот прилетел пудовый кулачище. Внутренности девушки словно взорвались и она, задыхаясь рухнула на землю, всерьез попытавшись выплюнуть ненужные органы и её огромному сожалению, безуспешно.
«Надо…предупредить…»
Больше всего, сейчас девушке хотелось скрутиться калачиком и тихо умереть, чтобы хоть таким образом облегчить раздирающую изнутри боль. Но нельзя. Если на монастырь напали, значит Никт в опасности. Надо подать сигнал.
Правая рука нехотя, подрагивая от усилий потянулась за пистолетом.
«Если сниму предохранитель… Смогу выстрелить… Смогу предупредить…»
Увы. Когда она уже щёлкнула переключателем, её руку чуть выше локтя в одну из болевых точек, что показывал ей Раст – сдавили словно клещами, да с такой силой что слезы брызнули из глаз, а руку словно в кипяток окунули.
Ну вот и все. Конец. Ей было обидно. Обидно заканчивать жизнь свою вот так вот, когда она даже не поцеловалась ни с кем.
«Прости… Никт…»
Но время шло и хватка, удерживающая её ослабла, а потом и вовсе исчезла.
– Плохо. Очень плохо. Но идея с укусом и попыткой выстрелить из своей игрушки была почти удачной, девочка.
Она хотела ответить длиннющей тирадой, полной ядовитого сарказма и насмешки, а в конце плюнуть в говорившего, но вместо этого лишь просипела уткнувшись лбом в прохладный от предрассветной сырости камень мостовой:
– Раст… сукин ты сын…
– Знаешь, орины за оскорбление своих матерей убивают. Но я свою родительницу не помню, так что будем считать, что я ничего не слышал. Вставай, они уже ушли.
– Зачем ты… Это сделал? – Мия зашевелилась и медленно начала подниматься на ноги.
– Тренировка твоей готовности к бою, девочка. Зачем же ещё?
Голос её наставника стал ближе, словно он присел на корточки рядом с ней. Она повернула голову в его сторону и хотела плюнуть в наверняка довольную собой харю, и плевать что он ей потом самым жестоким образом отомстит, но ей хоть как-то хотелось поквитаться за те ощущения, что она сейчас испытала. Но плевок не состоялся. Глаза Раста, сидевшего на расстоянии вытянутой руки горели призрачным светом, почти так же, как у Никта. Почти так же, как неё.