Как и следовало ожидать, вряд ли все согласятся с самооценкой Фрейда; почти каждый из его основных учеников, которые были с ним несогласны, способен был найти что-то, за что мог смотреть на него свысока, с некоторой снисходительной жалостью. Вильгельм Райх однажды заметил, что Фрейд был захвачен психоаналитическим движением, попал в ловушку, сотканную из его учеников и его собственного творения, что сам его рак был результатом того, что он был замкнут на себя, не мог говорить независимо. Вот и снова та же проблема, как видите: суждение Райха имело бы больший вес, если бы оно исходило от бога, а не от человека, который бы ещё более захвачен своим собственным движением и который был более бесцеремонно и позорно погублен им. Юнг тоже считал, что у Фрейда были большие ограничения, но он видел эти ограничения как необходимую часть его гениальности и индивидуального посыла. Но, возможно, это понимание на самом деле было отражением демонической склонности Юнга к алхимии, почти шаманского качества его внутренней жизни. Никто иной, как его собственный ученик Эрих Фромм написал о Юнге самые горькие строки, осудив его как врага науки. Жаль мирянина, суетящегося под ногами всех этих гигантов, роняющих друг на друга тяжелые обвинения.
Я даже не упомянул заначимые взгляды Ранка, выражаемые им по поводу ограничений Фрейда. В системе мышления Ранка наиболее щедрым суждением, которое, вероятно, можно было сделать по поводу ограничений Фрейда, было то, что он разделял человеческую слабость невротика: ему не хватало фантазийных способностей, готовности к творческому мифу о возможностях создания. Он видел вещи слишком «реалистично», без их ауры чуда и бесконечных возможностей. Единственная иллюзия, которую он позволил себе, была иллюзией его собственной науки – и такой источник неизбежно будет шаткой опорой, потому что он исходит из собственной энергии, а не из могущественного запредельного. Это вообще проблема творческого человека: он сам создаёт свои собственные новые значения и должен одновременно поддерживаться ими. Отношения слишком запутаны, чтобы быть безопасными. Отсюда и двойственное отношение Фрейда к ценности потомков и славы, защищённости всей картины эволюции. Мы уже затрагивали все эти вопросы при сравнении Фрейда и Кьеркегора и теперь вернулись к этому. Об идеальном человеческом характере можно говорить только с точки зрения абсолютной трансцендентности. Кьеркегор сказал бы, что Фрейдом по-прежнему владела гордыня, что ему не хватало творческой осознанности истинно аналитичного человека, что он не полностью прошёл своё обучение в школе тревоги. В понимании человека Кьеркегором проект causa-sui – это Эдипов комплекс, и чтобы быть человеком, нужно полностью отказаться от него. С этой точки зрения Фрейд до сих пор не проработал свой Эдипов комплекс, как бы сильно он и ранние психоаналитики ни гордились тем, что сделали это. Он не мог уступить эмоционально – высшей власти или концептуально – трансцендентной сфере. Он всё ещё жил полностью в сфере видимого мира и был ограничен тем, что было возможно только в этом измерении; следовательно, все его смыслы должны произрастать отсюда.