- Дай кинжал, – потянулась она к рукоятке.
Хотел отступить, но рука сама отдала его. Без моего желания, снова напоминая о статусе подчиняющейся куклы, убирая мягкое потепление в отношении к Ней. Знал, что не надо давать кортик, ведь руки той трясутся, но все равно выполнил просьбу.
Я видел, как из-за неловкости девушки на белой коже начинали проступать крохотные капельки крови. Силился забрать оружие, но опять же не мог. Специально отвернулся, чтобы не бороться с собой лишний раз. Но от одних только вскриков, жалобных стонов и иногда проступающего рыдания той у меня внутри все сжималось от несуществующей боли.
- Снова прилипла, - вздохнула Накира, заставляя повернуться к Ней.
Ладони прикрывали грудь, а локти были прижаты к бокам, от чего те не могли сами оторваться, хотя при желании могла бы и сама освободиться. Правда, кинжал валялся в траве, выкинутый явно из-за нежелания больше вообще им что-то делать.
Так и хотелось сказать, чтобы не прикрывалась, ведь я уже давно все видел. Но передумал говорить подобное. Может, Ей дает это какое-то чувство защищенности.
Раскрасневшаяся кожа в некоторых местах припухла, в других была исцарапана, где-нигде до сих пор проступали тонкие цепочки из мельчайших бардовых бусинок. И все это только сверху, ведь живот и части тела ниже до сих пор были украшены полупрозрачными нитями, от которых еще предстояло избавиться.
- Я бы сделал аккуратнее, - покачал головой, доставая из сумки заживляющую мазь. – На, медленно втирай в кожу.
- Не надо, - и добавила после моего удивленного взгляда: - Потом все залечу слюной.
Меня снова передернуло от упоминания гатагрии. А эта легкость, с которой Она говорила о целительных свойствах монстра, выводила из равновесия.
Специально, чтобы не смогла увидеть выражение моего лица, начал со спины девушки. Постоянно покачивал головой от какого-то возмущения и пытался сосредоточиться на том, что делаю.
- Придется чуть подрезать волосы, - и сжал челюсти, совершенно не желая так поступать.
Слишком красивы, мягки для такого ужасного обращения. Хоть и не были причесаны, но даже в таком лохматом состоянии манили, добавляли желание дотронуться, пропустить сквозь пальцы. А самое ужасное - тянуло вдохнуть их аромат.
- Хорошо, - ответила Накира, словно было совершенно не жалко.
А у меня сердце кровью обливалось. Вроде бы не мои, но не портить же такие восхитительные волосы. Медленно отрезал прядки. Старался затрагивать только те, к которым прилипли нити. Перекидывал через плечо освободившиеся локоны и принимался за следующий участок.