-Что здесь происходит? – спрашиваю громко, поставленным педагогическим голосом, и еще строгим взглядом охранников сверлю.
-Этот негодник испортил мою картину! – от ободранного полотна к нам спешит сам Ратушевский.
Черт! Его картины стоят баснословные деньги! Если Мишка и правда что-то испортил, мы разоримся и еще в долгах останемся!
-Почему никто не заступился за мои картины? – визжит художник. Похоже, как и все творческие люди, он очень нервный и ранимый. – Кто вы вообще такие?
-Я Аполлинария Сергеевна Карамзина, - представляюсь со всем возможным в данной ситуации достоинством. – А это, - указываю на ребят, - мои дети.
-Что, все дети? – художник ошалелым взглядом скользит с моего лица на фигуру и обратно.
-Студенты это ее, - пищит откуда-то сзади Раиса.
-И что студенты делают на таком важном мероприятие? – кажется, Ратушевский этим фактом оскорблен и собирается устроить скандал.
- Мы очень хотели посмотреть ваши картины! – щебечет Сашка и преданно заглядывает художнику в глаза. Не могу сдержать улыбки. Вот сейчас посмотрим - это только я при виде обаятельного паршивца таю, или с Ратушевским тоже сработает. – Вы так чудесно рисуете, такие символы, так много смысла!
-А какие полутона! – вторит ему девчушка, наверное, Женина жена. – Какая техника! Петр Вениаминович, я преклоняюсь перед вами. Ваша акварель – эталон штриховой техники?
-Да? – мужчина, кажется, растроган. – И какая вам работа больше всего нравится?
-Ангел со звездой! – улыбается Саша.
-Зимнее утро! – вторит ему девчушка
Я с облегчением вздыхаю и уже хочу выпустить Мишкино ухо из рук, но Ратушевский быстро оправляется от шока.
-А как вы сюда проникли? – спрашивает он удивленно у ребят.
-Нам пришлось отвлечь охрану, - быстро соображает и мчится друзьям на помощь Женя. – Прошу простить нас за вторжения и за поведения нашего друга. Это все от восторга, Миша просто не смог сдержать свои чувства под контролем.
Евгений бросает на Мишку гневный взгляд, но Мише не до этого, я за ухо держу крепко, чтоб не сболтнул лишнего и даже нахальные зеленые глаза поднять не смел.
-Я-то вас прощу, - рассуждает Ратушевский, - но кто мне заплатит за картину? Она испорчена, безнадежно испорчена… - кажется, на глазах художника выступают слезы.
Вот черт! Не растрогался он от юношеских признаний. Похоже, художник прежде всего бизнесмен, а уже потом творческий человек.
-Я заплачу, - на сцену внезапно выходит мой новый знакомый, Алексей. – Петр Вениаминович, ну разве вы не растроганы? - улыбается он Ратушевскому. – Какой юношеский пыл, какая дружеская преданность! Не разбежались ведь! Помчались все друга защищать! А какая преданность своему делу! Аполлинария Сергеевна вместо того, чтоб ругать, спасает своих студентов. Вот это в жизни главное! – мужчина мне весело подмигивает и взглядом указывает на выход.